А действие последней новеллы, "Преступница", блистательно сыгранной Сергеем Кошониным и Ириной Полянской, происходит на самом краю, в самом, пожалуй, остром столкновении двух реальностей - в тюрьме, где содержится Жена за попытку убить Мужа. Он приходит на свидание к ней, чтобы объявить о разводе, для него всё понятно, его душит ненависть к этой женщине, матери его детей, но он всё же пытается понять: за что? Почему она хотела убить его?
Ну почему же люди могут понять друг друга только в последний момент, когда любовь победит все недоразумения, но уже ничего не спасёт?.. Души этих людей словно проходят круги ада - от непонимания, душевной глухоты до прозрения, но изменить уже ничего нельзя[?]
Вот такой грустный, но очищающий спектакль получился у Сергея Морозова. Художник Дарья Горина придумала интересную сценографию: в центре пустая коробка, огороженная светящимися трубочками - то безликое пространство, в котором может происходить абсолютно все, кроме живой, тёплой и уютной жизни вместе. А компьютерная графика Александра Лециуса выразительно отделяет одну новеллу от другой, словно помогая зрителю преодолеть горечь развязок с их тоской по несбывшемуся.
В финале персонажи выходят за пределы отгороженного пространства в жизнь, в которой идёт снег, а на небе зажигаются звёзды. В эту жизнь выходим и мы после окончания спектакля, и хочется верить, что выходим немного другими, задумавшимися о том, о чём стараемся размышлять всё реже и реже. Слишком стремительна наша реальность[?]
А так важно успеть - ведь "время для посещений" собственного душевного мира и мира твоих близких отмерено[?]
Наталья СТАРОСЕЛЬСКАЯ
До последнего вздоха
ГЛУБИНКА
Кто будет спасать умирающие деревни
Александр КАЛИНИН
За прошедшие 20 лет в нашей стране не стало 20 тысяч сёл и деревень. Ещё 20 тысяч на грани вымирания, в них осталось жить по 5-7 стариков. В перспективе нас ждёт опустевшая страна с её огромной территорией, где немногочисленный народ "жмётся" в паре-тройке десятков мегаполисов.
В деревню Камышинка я ехал кричать "Караул!". Говорили, что остались в ней два старика, и когда совсем невмоготу, выходят они на крыльцо и кричат "Караул!". Я представил, как два согбенных, отживающих свой век человека - в латаных валенках и затасканных телогрейках - отворяют присыпанную сугробом дверь и, задохнувшись морозным и резким ветром, кричат.
В этом крике отчаянье от болезней, старости, надвигающейся немощи. Страх от возможности так умереть в холодной избе, что никто и не узнает о твоей кончине. Обида на детей, которые мыкаются где-то, отбившись от своего берега и не прибившись к чужому.