— Нет. До той стороны острова, где живет Малачи, можно добраться только на лодке и… не нагибайтесь, пожалуйста. — Блейк схватил меня за рубашку, пытаясь оттащить назад. — Джо, пожалуйста, это очень опасно. Если вы здесь спуститесь, то можете не вернуться обратно живым. Да и в любом случае…
Я обернулся.
— Что в любом случае?
Блейк замялся и, насколько можно было видеть в лунном свете, побледнел, поняв, что сказал лишнее.
— Нет, ничего. Просто это очень опасно. Очень опасно.
— Да нет. — Выпрямившись, я посмотрел на него с иронией. — Нет. Вы хотели сказать вовсе не это. Что же вы хотели сказать?
— Ничего.
— Нет, хотели!
— Нет! — твердо сказал он.
Я вздохнул.
— Ну, если вы ничего не хотите мне сказать, я выясню это сам. — И я двинулся вперед по уступу, огибая горгулий и пытаясь с помощью фонаря найти место, где можно спуститься.
— Стойте!
Я обернулся.
— Только если вы скажете мне то, что собирались сказать.
Он остановился, опустив глаза и неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Постановление о непричинении беспокойства, — не глядя на меня, пробормотал он.
— Что? Что такое?
— Я сказал «постановление о непричинении беспокойства». Малачи имеет против нас такое решение. Он обращался в суд.
— Он обращался в суд? — эхом повторил я. — Боже мой, Блейк! — Наклонившись в его сторону, я улыбнулся — это начинало мне нравиться. — Чем же вы это заслужили?
— Ничем. Малачи очень болен. Мы не сделали ничего плохого.
— Почему же тогда он получил против вас судебный запрет?
— Потому что он сумасшедший! Сумасшедший. Мы не сделали ничего плохого! — Блейк замолчал, тяжело дыша и вытирая с лица пот — так, словно ему было трудно себя контролировать. Сняв через голову бинокль, он протянул его мне. — Вот, смотрите. У него там настоящая крепость.
Опустив камеру, я взял бинокль. Передо мной мелькнули край какого-то валуна, куча ржавых бочек, желтая этикетка, предупреждающая о наличии опасных веществ. Противоположный откос отличался от того, на котором мы стояли, — он был темнее и меньше. Подняв бинокль, я обнаружил там, где начинались деревья, какую-то сетчатую структуру.
— Это что — еще одна изгородь? Он поставил изгородь типа вашей?
— Да.
— И когда же он возвел это маленькое чудо?
— Два года назад. А видеокамеры вы заметили? Сейчас они нацелены на нас, Джо.
Я медленно переместил бинокль. Изгородь шла по всей длине откоса, а перед ней располагались по меньшей мере четыре десятка видеокамер. Все они были нацелены на залитое лунным светом ущелье и, посверкивая, смотрели на нас немигающим взглядом.
— Если нас эти видеокамеры заснимут, он сможет доказать нарушение судебного постановления, и мы никогда не получим доверенность.