— Не дело ты говоришь, Перекатов, — возразил Богатырев, — мои отец и дед были на Амуре охотниками и, коль зверя нашли, обязательно изоблавят. И ничего, еще и на мой век хватает. Да какой охотник от зверя отвернется, свой фарт упустит?
— Не спорю, так было, да теперь не те времена. Я знаю, хочешь ты, чтобы и внукам зверь в изобилии достался, не правда ли, Тимофеич?
— А как же, зверя с расчетом бить надо.
— Ну, вот и я об этом же толкую! — воскликнул, улыбаясь, Перекатов.
— Ладно, будет здоровье, так справимся с заданием. Бригада у меня надежная. Словом, не подведем. Только и ты промхоз подшевели, чтобы транспортом обеспечил да капканами снабдил.
Богатырев с интересом выслушал подробный рассказ охотоведа, как и когда начинается завоз охотников на угодья, где предполагается ловить зверя, как будет организован прием у них добытой пушнины и зверя.
— Да, добрые вести ты мне привез. Давай-ка арбуз доедай, не ленись, не больно-то вас там в городе балуют ими, — и он протянул гостю добрый ломоть сахарного, истекающего соком лакомства.
— Ты прав, хотя и много привозят к нам фруктов, но большей частью они недозрелые, не такие сладкие.
Разомлев от горячего солнца, Перекатов растянулся на траве.
— Чего нового в газетах? — осведомился Богатырев.
— Особых новостей нет. ФРГ договор с нами подписала.
— Про японцев что пишут?
— Торговать с ними будем, — уклончиво ответил охотовед.
Богатырев присел на колодину. Пышная серебристая борода, ниспадавшая на его широкую грудь, и черные густые брови делали его схожим с Ильей Муромцем. Перекатов невольно залюбовался им и, как всегда в такие минуты, отметил про себя, насколько сильны в Богатыреве черты истинного русского человека.
— Ты прав, Иван Тимофеевич. Землица наша добрая, хотя трудновата в обработке. Да что и говорить, крепкими корнями мы в эту землю вросли, потом и кровью ее полили, своими косточками удобрили. Но как же можно ее не любить? Ведь родная она нам! Богатыревы триста лет на Амуре живут. Мой дед сказывал, что его родители были с Усть-Зейской слободы, в ней они всю жизнь прожили, там и схоронены.
— А что, Иван Тимофеевич, не топит тебя?
— Всяко бывает. Только я заметил: ежели лед весной лезет на берег протоки и остается на нем — быть наводнению. Если ледоход прошел и льдин на берегу не осталось, плесы чистые — на островах сидеть можно, не затопит.
Разговор снова перешел на тему предстоящего охотничьего сезона. Установили окончательный срок выезда в тайгу — пятнадцатого октября.
— Кажется, все вопросы с тобой мы решили, Иван Тимофеевич. Заеду еще к твоему брату и домой!