— Поначалу вроде бы хорошо пошел, думал, вожаком у собак станет, да вот беда: идет за зверем, а догонит — молча душит. В охоте он — большой мастер, но собакам нужно голос подать, тогда они подваливают. Молчаливого вожака они не понимают. Да что собаки, он и меня за охотника не признает. Учил я его, учил, а чем больше с ним хожу, тем больше вижу, что не он за мной, а я за ним должен следовать. Сдается мне, здесь в лесу он дичает.
— Вряд ли, — в раздумье проронил Перекатов. — Процесс одичания у зверей и птиц более трудный, нежели их приручение. Дай твоему волку полную свободу — не выживет он в лесу, к человеку вернется.
Подоспел чай. Наташа на правах хозяйки подала кружку Перекатову:
— С чем будете пить, Олег Константинович: с сахаром или конфетами?
— Хороший чай нужно пить без сахара, тогда он аромат не теряет.
Разговор продолжался.
— Долго вы у нас пробудете? — спросил охотоведа Иван Тимофеевич.
— Рад бы погостить, да нужно и у других охотников побывать, а у вас, я вижу, дела и без того ладно идут. В феврале с пушниной, видно, управитесь — и за ловлю живых зверей. Вот только волку челюсти крепко связывайте, а то животных покалечит. Как, Наташа, не мерзнете в тайге? — с улыбкой взглянул на девушку Перекатов.
— Как же можно мерзнуть, когда тигры и индийские куницы здесь превосходно себя чувствуют. Ведь мы находимся на широте Черноморского побережья.
— Да, — усмешливо воскликнул Перекатов, — широта у нас крымская, да долгота колымская! Лето — как в Индии, а зима — как в Сибири.
— Ну что же, «кто не мерз зимой — тому не оценить лета», — сказал один путешественник. У меня спальный мешок на гагачьем пуху, мороз его не прошибает.
Перекатов, подморгнув Наташе, обратился к Матвею:
— Может, споем, Матвей Иванович? «Эх, мороз, мороз! Не морозь меня…» А Наташа подпоет.
— Наш Матвей-то поет, — вмешался Иван Тимофеевич, — да голос его, что у телка, когда он есть просит.
Все рассмеялись, и вечерняя песня не состоялась.
Утром зверобои уходили на свои путики. Наташа, передав Перекатову письмо для своих родителей и поблагодарив его за поданную мысль посетить Богатыревых, распрощалась с охотоведом. Покидал он приветливое зимовье с легкой грустью.