Немур… Итак, моя мать живет максимум в сорока километрах от нас. Это был шанс, и я не раздумывала ни секунды. Я была в том возрасте, когда необходимо знать, кто ты. Не знаю, на что я надеялась, просто была заинтригована. Я поговорила с Кристелль. В то время она уже жила с парнем: в семнадцать лет она ушла из дому, причем с разрешения отца, довольного тем, что наконец-то удалось избавиться от строптивого подростка. Когда я рассказала, что наша мать живет поблизости и я хочу ее найти, Кристелль одобрила мою затею. О Мари-Франс Гризон мы не знали ничего, кроме имени. Мы даже не знали дату ее рождения. Но достаточно было и фамилии…
В следующий понедельник Кристелль зашла за мной после обеда. Отца не было дома, да мы вовсе и не собирались посвящать его в нашу затею. Оставалось только перейти улицу, чтобы попасть в почтовое отделение, расположенное как раз напротив нашего дома. Там было подключение к Минителю,[1] и спустя всего лишь несколько минут мы нашли номер телефона и адрес. Вернувшись домой, я набрала номер.
— Здравствуйте, это квартира Мари-Франс Гризон?
— Да.
— Это вы и есть?
— Да.
— Меня зовут Мари-Лора Пика. Я — ваша дочь.
— …
— Алло?
— Да, я слышу. У меня действительно есть дочь с таким именем. Что вы хотите?
— Увидеть вас.
— …
— Со мной Кристелль. Мы не могли бы навестить вас в ближайшие дни?
— …
— Алло?
— Да, хорошо. Можете прийти в следующее воскресенье.
— Спасибо, до воскресенья.
— До воскресенья.
И это все. В ее голосе не было теплоты, он был абсолютно нейтральным. Эта женщина не показалась мне ни довольной, ни встревоженной. Всего лишь немного удивленной. Мы с Кристелль, однако, не падали духом и рассказали обо всем Ричарду, который по-прежнему жил в отцовском доме.
— Ты поедешь с нами?
— Нет, не поеду.
— Ты уверен?
— Более чем. Этой женщины для меня не существует. Довольно и того, что я помню. Я не хочу ничего о ней знать.
Нога, которую он едва не потерял из-за нее, сцена на балконе… Я его понимала. Что касается Кристелль и меня, то с нами дело обстояло совсем по-другому: у нас не было никаких воспоминаний. Мы хотели найти эту незнакомку, чтобы составить обо всем собственное мнение.
В следующее воскресенье парень Кристелль отвез нас по указанному адресу. Конечно, отцу мы и словом не обмолвились о поездке: он, несомненно, запретил бы нам ехать.
После крутого поворота мы увидели очертания фермы, расположенной ниже дороги. Вот мы и на месте. Во дворе виднелось нечто огромное: внушительная фигура, лениво машущая чем-то, напоминающим руки. Подъехав, мы поняли, что это она, Мари-Франс. Казалось, она предлагает водителю припарковаться у стены. Нас просто шокировала ее тучность. Потом меня охватило разочарование. У меня перед глазами стояло милое лицо с фотографии, и я ожидала увидеть привлекательную женщину, чья красота с годами, конечно, поблекла, но все-таки… Вместо этого я увидела, что моя мать, на которую, как мне говорили, я так похожа, весит около ста пятидесяти килограммов, что ее ширина практически равна росту и выглядит она невероятно неухоженной. Более того, она вовсе не была приятной! Немного растерянная, я без особого энтузиазма пожала ей руку. Кристелль последовала моему примеру. Наша мать даже не улыбнулась. Хуже того, ее лицо не отражало ровным счетом ничего. Возможно, ей было неловко, как и нам. Мы прошли за ней в дом и, переступив порог, почувствовали запах затхлости и сырости. Внутри было очень грязно. В гостиной мы увидели четырех мальчишек, сидящих на диване. Ни один из них не встал, чтобы поздороваться. Появился пожилой мужчина и сдержанно пожал нам руки. Мы догадались, что это был спутник Мари-Франс. Заметив наше вопросительное молчание, он, кивнув в сторону дивана, сказал: