Быстро захлопнув ненавистную математику, она черкнула размашисто наискось на листке «Я к Светке» и выскочила в прихожую. Мельком взглянула в зеркало, набросила на плечи бежевый пыльник и, пританцовывая на одной ноге, натянула непослушную туфлю. Берет она надела совсем уже на бегу, дробно стуча каблучками вниз по лестнице и чуть не поскользнувшись на площадке, да и то еле успела – он уже почти вышел через калитку ворот на улицу.
– Дядь Мить, – сбившийся от быстрого бега, ее голос гулко раскатился под аркой, – Дядь Мить, подождите меня!
– А, здравствуй, Ксеничка! – весело откликнулся он, – Куда это ты так бежишь?
– К подружке хотела забежать, – неловко соврала она и почувствовала, как у нее загорелись шея и уши. Чтобы как-то скрыть свое смущение, она стала заталкивать выбившуюся прядь волос обратно под фетровый берет. – А вы… вы куда-то тоже идете, да?
– Да вот в гости собрался по поводу воскресного дня.
– Да? А куда, если, конечно, не секрет? – она наконец справилась с прядью и отдышалась.
– Не секрет, – он усмехнулся. – Помнишь, я тебе две недели тому о своих знакомых говорил? Серебрянская, которая Кобыляко? Если бы не к подружке спешить – как раз бы и познакомилась с нею.
– Да ну ее… Я с вами лучше пошла бы – но если можно.
– Конечно, можно, они люди такие, что гостям всегда рады. А подружка твоя как же?
– Да ну ее, – повторила она и снова почувствовала, что краснеет…
…До бульвара было идти совсем недалеко, пока они дошли до угла, она пару раз оглянулась на свои окна – не видит ли ее мама? Как раз в этот момент он спросил, не будут ли за нее волноваться дома, и она с облегчением сказала «нет» подумав, как здорово, что она успела черкнуть записку. Сходя с тротуара, она неловко подвернула ногу, и он крепко взял ее под локоть. Было бы здорово, если бы сейчас ее увидел кто-нибудь из одноклассниц – снова покраснев, подумала она. И все-таки жаль, что он не видел ее в прошлое воскресенье, когда они с Наташкой сделали себе шикарные прически валиком. Да, а потом мама ругалась и заставила ее стереть помаду – вспомнив об этом она нахмурилась.
– Что приуныла?
– Да так, пустяки, – она прижалась к нему и усмехнулась. Его черная куртка нагрелась от майского солнца, и от нее остро пахло кожей…
…Магазин на углу Народной и бульвара она знала, а вот то, что хозяева его живут прямо на втором этаже над магазином – нет. Они прошли во двор и поднялись по скрипучей деревянной лестнице. Дверь им открыла хозяйка – Людмила Георгиевна – в фартуке, видно, только от плиты. Прямо у порога он познакомил их, Ксеничке тут же было велено не смущаться и чувствовать себя как дома. Под вешалкой стояли в беспорядке дотянувшие до тепла детские калоши и Ксеничка подумала, что ее, как всегда, отправят к детям, но Людмила Георгиевна попросила называть ее просто Милой, безо всяких отчеств и церемоний, и, воскликнув – ой, подгорает! – всплеснула руками и убежала к готовке.