Аренда «Макклоски» внесла свою лепту в закрепление того одинокого образа жизни, который Бренвен вела в Калифорнии. В отличие от Вашингтона, с его безжалостным общественным давлением и ненасытной потребностью людей знать, чем занимаются остальные, Сан-Франциско, казалось, поощрял индивидуализм. Этот город был одновременно космополитичным и просто веселым. Люди много улыбались — канатной дороге, сидя в фуникулере, цветочным тележкам, где на три доллара можно было купить целый пучок фиалок, собакам, кошкам и просто друг другу.
Бренвен жила в квартире на Грин-стрит на холме. Каждое утро она шла на самую его вершину по тротуару, поднимавшемуся под углом почти в сорок пять градусов, и садилась в фуникулер, чтобы добраться до работы. Дорога спускалась с холма, проходила над Юнион-сквер и шла к Маркет-стрит. Там Бренвен спрыгивала и проходила остаток пути до телестудии, которая находилась в небоскребе, расположенном почти в финансовом районе. Даже в этой, более степенной части города бросалась в глаза терпимость окружающих к индивидуальным отличиям — в основном она проявлялась в одежде. Постепенно Бренвен поняла, что разнообразие в одежде людей, которых она видела на улицах в этом районе и в лифтах здания, где находилась студия, имело определенные, довольно интересные пределы. Хотя и мужчины, и женщины часто отклонялись от обычного стандарта — серый костюм, белая рубашка — они все же не отклонялись от него настолько, чтобы носить неформальную одежду; здесь скорее носили одежду с какой-то небрежной элегантностью. Естественная для Бренвен несколько эксцентричная манера одеваться прекрасно вписывалась в это окружение.
Ее приняли на работу с тем, чтобы она писала материалы и выступала продюсером при съемках как короткометражных, так и полнометражных фильмов по социальным проблемам. Ей был предоставлен карт-бланш с одним исключением: она не должна была заниматься гомосексуалистами обоих полов, так как администрация станции чувствовала, что в последнее время эту тему эксплуатировали слишком часто. Бренвен работала очень много. В течение нескольких первых месяцев она ежедневно выходила на улицы, «вынимая» небольшие фрагменты для дневных или вечерних новостей. Таким образом она узнавала город. Так как она уже вполне вписалась в стиль довольно-таки рациональных жителей Сан-Франциско, ее машина оставалась в течение рабочей недели в гараже, а по городу она передвигалась на автобусах, трамваях, а иногда и в вагончиках канатной дороги. Если была какая-то непредвиденная срочная ситуация, ловила такси. Иногда ей приходилось включать в кадр и себя: когда это произошло впервые, она обнаружила, что появление перед телекамерой уже не вызывает у нее такого сильного сопротивления, как раньше. Она подумала, что, должно быть, смягчается с возрастом.