Потрясенная неожиданным признанием, Патрисия не могла двинуться с места. Неужели этому человеку так нужен дом, что он готов вынудить ее продать наследство?
— Я не верю тебе, — набросилась она на Рона, оскорбленная до глубины души. — Мне придется самой рассказать все Оливии. Ведь деньги ей не нужны.
Железная мужская рука сжала запястье растерявшейся девушки.
— Боюсь, что нужны.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не хотел говорить, но ты не оставляешь мне выбора. Несколько моих коллег связаны делами с мужем Оливии. В последнее время Филипп совершил ряд рискованных сделок и теперь находится на грани банкротства.
— Но поездка за границу…
— Оливия думала, что это сделано ради развлечения. По моим же сведениям, бегство было самым простым выходом для Дорста. Похоже, он не собирается возвращаться.
Пат рухнула в кресло и закрыла лицо руками. Она чувствовала себя виноватой, что завидовала счастью сестры, хотя зависть никак не могла быть причиной свалившейся на Дорстов беды.
— Мне казалось, что у Оливии есть все: любящий муж, прекрасный ребенок. Я и представить не могла…
— Никто не мог, и меньше всего твоя сестра. Теперь легко понять, почему Филипп так поступил.
Понять легко, но это не значит, что легко согласиться. Ведь Рональд, сам того не желая, оказал им услугу. Увеличив стоимость дома, он тем самым обеспечил Оливии большую долю, потому что Пат собиралась поровну поделить вырученные от продажи дома деньги. Разве может она обделить сестру, которая оказалась в таком тяжелом положении?
— Я должна с ней увидеться, — с решимостью сказала Пат, поднимаясь с места.
— Хочешь, чтобы я поехал с тобой?
Всем сердцем желая сказать «да», она заставила себя отрицательно покачать головой. Какой бы поддержкой ни было присутствие Рона рядом, ей все равно придется расплачиваться одиночеством, когда они расстанутся. А теперь не будет и последнего утешения — дома. У нее не останется ничего.
— Ты говорил, что у тебя важная встреча, — напомнила Патрисия. — А это семейное дело.
— Естественно. — Лицо Рона, словно гранитная маска, ничего не выражало. — Если ты действительно хочешь, чтобы я не вмешивался в ваши дела.
Нет, это совсем не то, чего мне хочется, кричала одинокая женская душа. Пат хотела, чтобы он обнял ее и сказал, что любит, что все будет хорошо. Что ее жизнь не разбита и она не станет еще более одинокой, чем прежде.
Понимая всю бесплодность надежд, Пат постаралась изобразить улыбку: