И с тех пор девочки работали исключительно на «Триумф», обширную сеть супермаркетов, раскинувшуюся по всей Великобритании. Они регулярно появлялись в телерекламах, их симпатичные мордашки красовались на огромных рекламных щитах по всей стране. Школьные друзья отчаянно завидовали популярности тройняшек.
— Я знаю, что они могут быть слегка несобранными, — неохотно согласилась с мужем Хейзл, ибо, обзаведись ее три дочери крылышками и нимбами, преданную мать это не удивило бы.
Черные брови Дика сошлись над серыми глазами, которые сегодня были мрачными, как декабрьское небо.
— Чему вряд ли стоит удивляться, — ехидно заметил он.
Хейзл вопросительно уставилась на него.
— Да? Почему же?
— Потому что ты всю жизнь квохчешь над ними! — возмущенно рыкнул он.
— Дик, я вовсе не…
— Хейзл, так и есть, — перебил он. — И ты прекрасно это знаешь! Ты стараешься все за них делать! Вот, например, как сейчас! — Он раздраженно ткнул пальцем в наполовину почищенные туфельки. — Почему ты стараешься все делать для них?
— Потому что я их мать, — спокойно ответила Хейзл.
— Другие дети помогают матерям.
— Другие матери заняты карьерой. А коль скоро я не работаю, то не могу доверить воспитание своих детей чужим людям!
— Не могу видеть, как ты чистишь их обувь, — упрямо сказал он. — Вот и все.
Хейзл перестала думать, есть ли у девочек чистые трико для завтрашней съемки, разогреть ли на ужин лазанью, которая лежит в холодильнике, или просто что-нибудь наспех приготовить: теперь все ее внимание было отдано мужу. Она аккуратно закрыла баночку с кремом.
— Ты из-за чего-то сердишься, Дик?
Их взгляды встретились.
— Ты даже не хочешь слушать о…
— Нет-нет, я слушаю.
Хейзл, не сводя с него своих огромных темно-синих глаз, рассеянно поймала длинную прядь волос, упавшую на щеку, и заправила ее за ухо.
Этот жест подчеркнул соблазнительные округлости ее высокой груди, и Дика опалило жаром, хотя жена не сделала ровно ничего, чтобы соблазнить его. В сущности, скорее наоборот.
Хейзл всегда одевалась с предельной практичностью: привычка эта объяснялась наличием трех маленьких детей, которые требовали постоянного внимания. На ней были брючки, которые от долгого ношения уже пузырились на коленях, и совершенно бесформенный и оттого выглядевший неряшливо красный свитер. Ее пышные светлые волосы были собраны на затылке в конский хвостик и перетянуты бархатной ленточкой; на лице нет и следа косметики.
— Почему бы тебе не рассказать, в чем дело, Дик? — Она поднялась с пола и лукаво посмотрела на него. — Или сначала приготовить тебе выпить?