Его взгляд скользнул по ее телу, и губы скривились в горькой усмешке, которая, впрочем, тут же исчезла.
— Нам надо поговорить.
Прежде чем она успела ответить, Коди, не выпуская ее руки, набросил ей на плечи полотенце и повел к другому концу бассейна, где в окружавшей территорию ранчо ограде была калитка.
— Куда мы идем? — спросила Шелби, не вполне понимая, что происходит. Она пыталась обтереться на ходу концом полотенца, но быстро поняла безнадежность этой затеи — одновременно идти и приводить себя в порядок было, по меньшей мере, затруднительно. — Коди, куда ты меня тащишь?
Он молча вел ее за собой по аллее экзотических тропических растений в ярко расписанных мексиканскими узорами глиняных горшках, по тропинке, змеившейся между стволами тополиной рощи, мимо небольшого пруда — туда, где тень высоких сосен скрыла их от любопытных взоров. Там он отпустил руку Шелби. Неверный лунный свет, слабо пробивавшийся сквозь густые ветви, придавал его лицу какое-то странное, обреченное выражение.
— Ну а теперь, когда ты привел меня сюда, может, ты все-таки скажешь, в чем дело? — язвительно осведомилась она, отнюдь не в восторге от того, что он на глазах у всех утащил ее от бассейна, словно провинившуюся девчонку.
Коди посмотрел на нее, и все его твердые решения рассеялись как дым. Ему внезапно захотелось лишь одного: чтобы она обняла его за шею, прижалась к нему, снова подставила губы для поцелуя… Он сжал кулаки, глубоко вздохнул и последним усилием воли заставил себя прогнать предательское желание.
— Я решил оставить «К + К», Шелби. Я увольняюсь, — отрывисто проговорил он.
— Что? — еле слышно пролепетала она.
— Я сказал, что ухожу. Уезжаю. Увольняюсь.
— Я… я слышала. — Шелби откинула упавшие на лицо волосы и плотнее закутала плечи в полотенце — ей требовалось время, чтобы найти нужные слова, но они, как назло, не приходили. — Почему? — наконец с трудом выговорила она.
— Я подумал… — Коди отвернулся и нервно передернул плечами. — Я просто подумал, что так будет лучше, вот и все. Ковбои вообще непоседы и подолгу на одном месте не засиживаются. Пришел и мой черед уехать.
— Но почему? Почему так вдруг? — упрямо повторяла Шелби. Ее сердце рвалось на части, а в душе появилось щемящее чувство пустоты. Он бежит, бежит от нее! Ничего не объяснив, даже не сказав, в чем дело! Он просто бежит! Эта мысль сводила ее с ума.
— Я уже сказал — так будет лучше.
— Лучше? Но кому? Тебе? Мне? Джейку? Ранчо, наконец?
В его глазах блеснула сталь отчаянной решимости.
— Всем, Шелби.
— Неужели?!
В ее голосе было столько горечи и злости, что он даже опешил от неожиданности.