— Чему?
— Тому, что никто по ней не сбегал.
— Выходит, по-вашему, убийца оставался в здании, пока мы там были?
Грачик в сомнении покачал головой, но Кручинин отрезал:
— Безусловно.
— Значит, нужно было обыскать станцию. Непременно обыскать.
— И либо найти его, либо нет. Но зато уж наверное показать преступнику или преступникам, что мы кое о чем догадываемся.
— Так почему же вы не попросили шефа оцепить станцию?
— Чтобы сообщники убийцы, те, по чьему приказанию он действовал, пока ничего не боялись.
— Ай-ай-ай! — Грачик укоризненно покачал головой и даже прищелкнул языком. — А вы думаете, что очень корректно с вашей стороны скрыть все эти соображения от наших любезных хозяев?
Кручинин вынул из кармана листок и, протянув его Грачику, направил на него луч карманного фонаря.
— Полюбуйся.
Это был пропуск в помещение станции.
— Подложный пропуск на имя Браду! — воскликнул Грачик.
— Если бы подложный! Бланк не возбуждает ни малейших сомнений.
— Вы хотите сказать: он выдан… в полиции? Да, трудное время. Совсем паршивое время.
— Не столь трудное, сколь сложное. А общем довольно интересное. Ты не находишь?
— Да, да… — рассеянно повторил Грачи и, помолчав немного, спросил: — Джан… Вед ежели пропуск был предъявлен, а дружинник об этом промолчал, хотя это могло бы его оправдать в глазах начальства, — значит этот дружинник… — И. Грачик, сделав многозначительную паузу, вопросительно посмотрел на Кручинина.
— Ну, ну, — ответил тот, — что ты хочешь от парня, который вчера еще стоял у станка? Чтобы он не растерялся при виде сразу двух полицейских, да двух иностранцев в придачу?! Ты забываешь условия, в каких тут жил рабочий.
— И все-таки его поведение мне очень не понравилось… Нет, нет, не понравилось. — Грачик с сомнением покачал головой, что-то обдумывая. Но прежде чем Грачик успел задать следующий вопрос, который должен был разъяснить ему до конца весь ход мысли Кручинина, тот остановился и, указав на верх здания станции, где тускло светилось одинокое окошко третьего этажа, сказал:
— Вот мы и пришли.
Грачик увидел, что они стоят в закоулке, еще более мрачном, чем прежний. Сюда выходил задний фасад станции. Было очень темно. Несло зловонием, по-видимому, с расположенного где-то поблизости кожевенного завода.
— Нечего сказать, уютное местечко. Совсем для Нового года. Встречайте, пожалуйста, — пробормотал Грачик, но Кручинин не обратил на это замечание никакого внимания. Переходя на обычный для него в таких случаях способ разговаривать с самим собой, словно бы спутника тут и не было, он стал негромко говорить: