Компания Аламейна «Здоровье против недугов», Фонд военных и общих пенсий, Данкиркское товарищество взаимопомощи, Союз ветеранов Ти-Пи — организации, вроде бы независимые и все же находившиеся под крылышком у главной холдинговой компании «Рик Т. Пим и Сын», чьи юридические нарушения в качестве получателя жалких вдовьих пожертвований были вскрыты далеко не сразу. Я проводил розыск, Том. Я расспрашивал знающих юристов. Сто фунтов капитала оказались достаточным прикрытием для этой рискованной игры. И нам помогали, вообрази только: Уинфилд из Торта, Мак-Джилливри из страховой компании, Снелл из Коллегии права, кто-то там еще из Рима — эти закаленные в боях юристы исчезали, едва дело начинало пахнуть скандалом, чтобы с улыбкой возникнуть опять, едва небосклон начинал проясняться и дело было сделано. А за Честер-стрит располагались клубы, надежно, как сейфы, упрятанные в те же закоулки Мэйфэра: «Олбани», «Берлингтон», «Ридженси», «Роялти» — названия их меркли по сравнению с той роскошью, что ожидала завсегдатая внутри. Существуют ли они теперь? Во всяком случае, не на те доходы, что получают наши служащие, Джек. А если и на них тоже, значит, мир предпочел удовольствия строгости и соблюдению экономии во всем. Теперь не надо заключать сомнительных пари в сомнительных притонах. И сомнительные мамаши в длинных пеньюарах не прижимают теперь тебя к груди, уверяя, что близится день, когда ты станешь настоящим сердцеедом. И не место в этом мире нашим любимчикам-актерам, с мрачным видом облокачивающимся на стойку в баре для того, чтобы час спустя смешить до колик партер. Или жокеям, мельтешащим вокруг бильярдного стола, слишком высокого для их коротких ног, и просаживающих немыслимые суммы, и «Магнус, почему ты до сих пор не в школе?», и «Куда подевалась эта чертова куртка?». А мистер Кадлав снаружи в своей темно-красной форменной тужурке читает «Капитал» на рулевой баранке, дожидаясь того часа, когда надо будет не мешкая доставить нас на новый тур важнейших переговоров с каким-нибудь неудачливым джентльменом или столь же неудачливой леди, которым необходимо оказать благодеяние.
А в сторонке за клубами располагались еще и пивные — «Бидлз» в Мейденхеде, «Сладкоежка» в Брее, «Досужий час» — в одном месте, «Козлик» — в другом, «Бубенчик» — в третьем, все с посеребренными решетками и среброголовыми пианистами и среброголовыми леди у стойки бара. В одном из них мистера Маспоула официант, которого тот оскорбил, обозвал проклятым спекулянтом. Но Пим вылез с какой-то забавной шуткой и тем разрядил атмосферу и предотвратил драку. Какая это была шутка, я уж не помню, зато помню, что при мистере Маспоуле был в тот вечер медный кастет, который он частенько прихватывал на скачки, а однажды показал мне, и помню, что звали официанта Билли Крафт и что я был у него дома где-то на окраине Слоу, где он познакомил меня со своей замухрышкой-женой и детьми. Пим хорошо провел с ними время и ночевал на жесткой тахте, укрытый ворохом пледов и шерстяных одеял. А пятнадцать лет спустя на совещании в Главном управлении кто вдруг вынырнул из толпы как не тот самый Билли Крафт, превратившийся в главу сыскной службы? «Я решил, лучше уж их выслеживать, чем кормить, — с застенчивой улыбкой пояснил он, когда сердечно тряс мне руку. — Папашу вашего обидеть я не хочу, конечно, великий он был человек». Как оказалось, неучтивость Маспоула была заглажена не только благодаря стараниям одного Пима. Рик послал Крафту ящик шампанского и дюжину нейлоновых чулок для жены.