— Фрау Пим? Я от герра Кёнига. Пожалуйста, пойдемте скорее.
Девушка была хорошенькая, она была безвкусно одета и нервничала. Мэри пошла за ней — ей казалось, что она в Праге, идет к художнику, на которого косо смотрели власти. На боковой улочке, куда они свернули, было полно народу, потом она вдруг сразу опустела. Все чувства Мэри были обострены. В морозном воздухе пахло гастрономическими товарами и табаком. Заглянув в дверь какого-то магазина, она увидела там мужчину, который был в кафе «Моцарт». Девушка свернула налево, потом направо, потом опять налево. «Где я?» Они вышли на выложенную плитами площадь. «Мы на Кернтнерштрассе. Нет, не там». Мальчишка-хиппи сфотографировал Мэри и стал всовывать ей в руку карточку со своим адресом. Она оттолкнула его. Красный пластмассовый медведь стоял, разинув пасть, предлагая пожертвовать на какое-то благое дело. Поп-группа азиатов распевала песни «Биттлз». По другую сторону площади начиналась улица с двусторонним движением, и у края тротуара стоял коричневый «пежо» — за рулем сидел мужчина. Видя, что они подходят, он распахнул заднюю дверцу. Девушка схватила дверцу и сказала: «Садитесь, пожалуйста». Мэри села в машину, девушка — за ней. «Должно быть, это Кольцо, — подумала она». Но если это было Кольцо, то эту его часть она не узнавала. Она увидела, как следом за ними двинулся черный «мерседес». Фергюс и Джорджи, подумала она, хотя и знала, что это не так. Водитель ее машины посмотрел в обе стороны и направил машину прямо на срединный разделительный барьер — «бамп» — грохнули передние колеса, «бамп» — да вы мне чуть спину не переломали. Кругом загудели, и девушка, нервничая, выглянула в заднее стекло. Они свернули на боковую улицу, пересекли площадь и домчались до Оперы, где и остановились. Дверца со стороны Мэри открылась. Девица велела ей выйти. Мэри едва успела ступить на тротуар, как другая женщина проскользнула мимо нее и заняла ее место. Машина умчалась на большой скорости — Мэри едва успела заметить, как произошла подмена. А черный «мерседес» поехал следом, но Мэри показалось, что машина была не та, которая следовала за ними раньше. Застенчивый, опрятно одетый молодой человек провел ее сквозь широкие ворота во двор.
— Сядьте, пожалуйста, на лифт, Мэри, — сказал молодой человек на европейско-американском, протягивая ей полоску бумаги. — Квартира шесть, пожалуйста. Шесть. Наверх поедете одна. Все уяснили?
— Шесть, — сказала Мэри.
Он улыбнулся.
— Когда человек боится, он иногда как бы все забывает.
— Безусловно, — сказала она.