— Ой Боже! Ты проснулась, девочка? Это все трубы проклятые виноваты, поверь!
«Поверь, — мысленно повторяет она вслед за ним, поглубже зарываясь в одеяло. — За пятнадцать лет он никогда не называл меня девочкой». А теперь вдруг вот уже целый день она девочка, словно, проснувшись, он вдруг понял, что принадлежит она все же к женскому роду. Ее отделяет от него лишь толщина половиц, и, если она осмелится выглянуть за спинку кровати, сквозь щели между досками она увидит это чужое обнаженное тело. Не получив от нее ответа, Пим запел свою неизменную мелодию Гилберта и Салливана, заглушая ее плеском воды.
«Просыпаясь рано утром, разжигаем мы огонь…»
— Ну как я пою? — громогласно вопросил он, пропев все, что знал.
Когда-то в прошлой жизни Мэри считалась неплохой музыкантшей. В Плаше она возглавляла сносный ансамбль, исполнявший мадригалы. Сотрудничая в Главном управлении, она была солисткой тамошнего самодеятельного хора. «Просто раньше никто не проигрывал тебе пластинок, — говорила она Магнусу, туманно осуждая, таким образом, его первую жену Белинду. Со временем, милый, петь ты будешь не хуже, чем говорить».
Она набрала побольше воздуха.
— Карузо тебе в подметки не годится! — крикнула она.
Обмен репликами окончился, и Магнус опять сосредоточился на душе.
— Здорово работалось, Мэбс! Действительно здорово! Семь страниц бессмертной прозы! Не отделано еще, но хорошо.
— Чудно.
Он начал бриться. Она слышала, как он лил воду из чайника в пластмассовый тазик. «Лезвия для электробритвы, — вспомнила она. — О Господи, забыла купить ему эти его проклятые лезвия!» Всю дорогу в аэропорт и обратно ее преследовала мысль, что она что-то забыла, потому что мелочи так же донимали ее теперь, как и крупные неприятности. «Сейчас я куплю сыра на десерт». «А сейчас — хлеба, к этому сыру…» Зажмурившись, она еще раз набрала побольше воздуха.
— Ты хорошо спал? — спросила она.
— Как убитый! А ты не заметила?
Она заметила. Заметила, как в два часа ночи ты выскользнул из постели и прокрался вниз в кабинет. Как ты мерил шагами комнату, а потом перестал мерить. Слышала скрип стула под тобой и шорох фломастера, когда ты принялся писать. Кому? От чьего лица? Жужжание электробритвы заглушает громкая музыка. Он включил свой хитрый приемник, чтобы послушать новости радиостанции Би-би-си. Магнус чувствует время с точностью до минуты, всегда, будь то днем или ночью. Глядя на часы, он лишь проверяет будильник, тикающий в собственном мозгу. Она молча слушает перечисление не поддающихся объяснению событий. В Бейруте произошел взрыв. В Сальвадоре стерта с лица земли деревня. Курс фунта не то упал, не то поднялся. Русские не будут участвовать в следующих Олимпийских играх, а может быть, все же будут. Магнус следит за политическими новостями, как игрок, слишком опытный для того, чтобы биться об заклад. Шум становится все громче, потому что Магнус тащит приемник наверх, поднимаясь по лестнице: шлеп, шлеп. Он наклоняется к ней, и она чувствует запах его пены для бритья и плоских греческих сигарет, которые он любит курить во время работы.