* * *
Желтый солнечный утренний свет с улыбкой в глазах, холодный и чистый, вливался в окно. Он неподвижно сидел в кресле, спиной к окну читал свежую газету. Там, за окном, во дворе осень была в самом разгаре: золотая, листопадная. Утреннее солнце улыбалось, предвещая тёплый воскресный день: таинственный, неизвестный, манящий. Хотелось после обеда пойти в лес, бродить по берёзовой роще. Он сидел и себе заглядывал в душу, стараясь вспомнить всё до мелочи. Кажется, ещё учился на третьем курсе университета, когда однажды старшая сестра зашла к нему в комнату и своим рассказом застала его врасплох: «Ты знаешь, на ком будешь жениться?» – спросила сестра и, не дожидаясь ответа, добавила: «Сегодня мы с мамой узнали у одной гадалки о твоей будущей жене. Ты женишься на одной молодой вдове, чей муж заживо сгорит в собственном автомобиле». Услышав потрясающее предсказание о своей участи, он, конечно, ухмыльнулся, не придавая словам сестры малейшего значения. Но почему-то сейчас, вспоминая этот эпизод, он вдруг поймал себя на мысли, что предсказание гадалки даже с того времени оставило глубокий след в его памяти. И, тем не менее, предложив руку и сердце той барышне, с которой по весьма роковому стечению обстоятельств расстался совсем недавно, и, узнав о трагедии потери мужа из её уст, (что он заживо сгорел в совершенно новом автомобиле, купленном за месяц до своей кончины) абсолютно забыл о предсказании гадалки. Да, нет. Не было никакого провала памяти у него. Он был настолько увлечён обаянием той барышни, что даже возмутился, узнав о её врождённой «сухости». Барышня относилась к фригидному эмоциональному типу личности. Теперь он сидел в своём гордом одиночестве и мучительно искал объяснение этому совпадению: случайно ли они встретились или здесь существует какая-то таинственная связь между разными мирами, различными судьбами? Теперь над этим вопросом ломал голову. Ему надо было узнать лейтмотивы появления парящей барышни в плоскости его личного «внетелесного ощущения» на топком болотистом фоне. Как бы то ни было, этот сон при всей своей мистичности недвусмысленно означал для него крушением надежд на восстановление взаимоотношений с покинувшей его барышней. И ему надо было точно осознать это. По крайней мере, печальный исход полёта барышни уж точно мог бы внушить ему эту мысль. Именно поэтому вчера находясь на берегу болота, он решительно её захоронил (для себя) на болоте. Тем не менее, на подсознательном уровне надеялся, что она рано или поздно к нему вернётся. Его нельзя было упрекать в легкомыслии либо считать его несерьёзным и отчаявшимся: он был романтиком и остался таковым. Жить в памяти прекрасного создания – вот одна из самых любезных его сердцу иллюзий.