Как он мог обонять ее желание? Он наклонился ближе и сделал глубокий вдох, словно нуждался в ее аромате, чтобы жить. Ее кожа пылала от желания. Слышит ли он, как стучит ее сердце? Как сбивается ее дыхание, когда он сплел их пальцы вместе, когда она целовала его руку, шею, щеку?
У нее не было никаких тайн… и по этой самой причине Эмма становилась застенчивой и осторожной.
Они обнимались, да. Они ласкали друг друга. Он доставлял ей удовольствие каждую ночь. Но прежде они все время оставались одетыми.
Теперь он коснулся ртом ее груди, и Эмма инстинктивно оттолкнула его.
Он не обратил на это внимания.
Потом, когда радость охватила ее, Эмма гладила его плечи, любуясь его мускулами, которые раньше чувствовала только сквозь костюм.
Он молча поощрял ее, целуя ее грудь. Когда Эмма легко провела по его спине ногтями, он втянул в рот ее сосок и стал ритмично посасывать. Эмма выгнула спину.
Огонь камина согревал их. Снаружи грохотал гром, молнии разрывали завесу ночи.
Эмма слышала, как кровь стучит в висках, как потрескивает пламя, шумят капли дождя за окном.
Мститель обращался с ней с нежностью. Теребил мочки ее ушей, тем временем раздвигая ей ноги, потом поднял их, широко развел и смотрел – туда! – а она зарделась от смущения и… желания, поскольку влага выступала под его жадным взглядом.
– Не надо, – шептала Эмма. – Пожалуйста.
Все еще держа ее ногу, он двигал пальцами вверх и вниз по складкам ее лона, легко, так же как гладил ее бедра и руки.
Но это было иное. Те поглаживания успокаивали, а сейчас не было никакого успокоения. Волнение. Страсть, томление… потребность…
Если бы только он нажал чуть сильнее, ласкал немного глубже…
И он прочитал ее мысли, его палец скользнул между складками внутрь, большой палец кружил вокруг чувствительной бусинки.
Эмма, подняв бедра, стонала, шептала мольбы, которые он, должно быть, слышал и понимал, поскольку осторожно ввел еще один палец, растягивая сокровенное колечко до грани дискомфорта, потом, когда его сжатие ослабло, отступал и снова работал пальцами.
Он давал ей почувствовать больше, чем она ожидала.
Эмма двигала бедрами, пытаясь заставить его сделать то, чего ей безумно хотелось, – исполнить ее желание слиться воедино.
Но он убрал руку, прижался торсом к ее груди, используя вес, чтобы делать ее уступчивой, и бедром снова широко раздвинул ее ноги. Его пальцы двигались в потаенной ложбинке, а потом уже не пальцы, а его копье, длинное и толстое, оказалось внутри.
Оно было большое и причиняло боль.
– Подождите!
Он не слушал.
Эмма пыталась сбросить его, но ее движения толкали его глубже. Он оставался неподвижным, позволяя ей бороться, извиваться, и когда она устала, полностью вошел в нее.