В сущности, никакой иной необходимости в возникновении городов типа Юганска или Нижневартовска, так называемых моногородов, полностью подчиненных производству, не было. Это тяжелое наследство Советского Союза. Условия добычи в Западной Сибири схожи с Канадой, где людей привозят на работу вахтовым методом. И тут достаточно было привозить людей из Самары или Тюмени, было бы эффективнее и дешевле.
В намытом на болотах Юганске жить нельзя. Там нельзя вырастить здорового ребенка, в тех климатических условиях. Десять месяцев в году зима. Температура минус 30 зимой — это тепло. А при ветре с Ледовитого океана бывает и минус 40–45 градусов. Если прилетаешь в такой мороз, то 10 метров от самолета до машины кажутся адом. Летом полно комаров и мошки, потому что вокруг болота. Но люди не хотят уезжать. «Мы здесь родились, здесь и умрем». В последнее веришь сразу.
На ЮКОСе было обеспечение всех нечерноземных районов нефтью и нефтепродуктами. До прихода менатеповцев нефтью расплачивались все и за все: все бюджеты, налоги, все — нефтью. А нефть была довольно удобной схемой для воровства, особенно с учетом высокой инфляции, которая была в тот период. Каждый мэр города продавал нефть с отсрочкой платежа на полгода и на этой простенькой схеме зарабатывал.
Мне казалось, что Ходорковский оказался в Сибири в совершенно новой для себя ситуации, к которой он был не готов. Но коллеги вспоминают, что они уже проходили такое же сложное начало, когда заходили на «Апатит», с той лишь разницей, что здесь нефтяники, а там шахтеры. Ну и с нефтянкой оказалось посложнее.
Владимир Дубов: Ходорковский два или три месяца жил в Юганске и по несколько дней работал на каждой специальности: помощником бурового мастера, помощником мастера по подземному ремонту скважин… Я помню, сцена была потрясающая: стоит Ходорковский в рабочей форме, гайки крутит, а рядом — охранник со спутниковым телефоном. Кстати, он как раз крутил гайки, когда Брудно взяли в заложники в Усть-Илиме, а ему по спутниковому телефону звонил Чубайс. Ходорковский считал, что все должны поехать и месяц проработать «в поле». Ну, это, конечно, благое пожелание. Но он это делал, считал необходимым понять, как все это работает.
Ходорковский за вторым перекуром выяснил у рабочих, что вахтовые поселки, которые были закуплены до нашего прихода, делались для Нигерии, то есть без отопления. Это при температуре зимой до минус 45. Он считал, что есть две вещи, за которые он принципиально ответственен: качество вахтового поселка и качество спецодежды. И он этому посвящал до фига времени. Наша спецодежда и наши поселки были лучшими, и это сильно помогло решать проблемы с трудовым коллективом. Они оценили, поняли, что не воруют с этой части. Комплект одежды, с ног до головы: зимняя и летняя форма — $400 оптовая цена, столько стоила сумка со спецодеждой. Ходорковский ходил в такой же. Рабочие в гости стали ходить в этой форме. Они ею гордиться начали. И химчистку специальную для нее сделали. А на спине большими буквами — ЮКОС.