Теперь можно и оглядеться. Сначала я увидел, что их стало больше. Ну да, мы же шли куда-то. К кому-то. Они и выгрузили наши шмотки.
Новая компания ничем принципиально не отличалась от наших спутников. Разве что были постарше. И была у них «оборудованная позиция». А на позиции стояли эдакие штуковины. С ПТУРа-ми, если не ошибаюсь.
А потом перед нами открылся изумительный вид… Но об этом я уже рассказывал.
Итак, мы начали работать. Расчехлили камеру, вытащили штатив, Костя приладил одно к другому.
— Костя, общий план на Ботлих. Потом трансфокатором крупняки — «аэродром», пушки, еще что-нибудь выхвати.
— Длинный фокус, все дрожать будет.
— Фигня, войну снимаем.
Работаем!!!
— Так, Костик, теперь позицию, ПТУРы, бойцов.
Знаете, о чем я подумал в этот момент? О том, что начали мы съемку уверенно так, деловито. А между прочим, в Москве, просто на улице, иной раз только достанешь камеру, а к тебе уже бегут всякие дядьки — снимать нельзя, частная собственность (варианты — стратегический объект; секретный объект; военный объект; просто снимать нельзя, потому что нельзя и т. д.). Приходится рассказывать им про закон о средствах массовой информации, просто посылать, бывало, штативом размахивали.
Здесь бы я, конечно, ни про закон рассказывать, ни посылать, ни тем более размахивать, сами понимаете, не стал бы.
А этот объект был и военным, и секретным, и, может быть, даже стратегическим. Но к нам никто не побежал. И не сказали ничего. И, вообще, кроме обычного любопытства к телевидению, никаких чувств не проявили. Снимают и снимают. Каждый делает свою работу. Даже когда мы снимали их лица — а у них, конечно, никаких хамасовских понтов, типа масок, не было. Да, правильно я сделал, что на Надира вышел. Это будет суперэксклюзив! У меня даже заколыхалось что-то в груди.
И сразу заколыхалось в голове. Нет, работа такая в абсолютный кайф. Тут и объяснять нечего. Но «меня терзают смутные сомнения». А как это с точки зрения закона и профессиональной, человеческой этики? «Пирэс-канфирэнсия» в ФСБ обеспечена, это понятно. А вот во всем остальном? Как отнесутся к этому власти — потом разберемся, вместе с коллегами в крайнем случае. А вот как отнесутся к этому сами коллеги? Знакомые? Незнакомые? Прогрессивная общественность?
Я вступил в контакт с бандитами, они меня сюда доставили. Теперь я собираюсь снимать, как эти бандиты будут обстреливать российский город (поселок), российских солдат, мирных, законопослушных граждан… Будут их УБИВАТЬ. А потом бандиты доставят меня в Махачкалу, чтобы я передал этот блестящий материал в Москву.