Безумие (Кончаловский) - страница 4

— Аны самы падайдут.

— А с Надиром встреча будет?

— Висе вапросы там, баратуха, бывай.

Так. Отлично. Еду с двумя зелеными ребятками и аппаратурой на двадцать пять тыщ баксов плюс нал. Неизвестно куда. Неизвестно к кому. И, честно говоря, неизвестно зачем. Зато точно известно, что и мы, и наше имущество будем представлять интерес для всех. Для ваххабитов. Для дагестанских ментов. Для мирных дагестанских крестьян. Российские военные, скажем так, тоже бывают разные. А в махачкалинском аэропорту нас кто-то встречает. Они нас будут прикрывать. Прикрывать?! Мама!!! Я же не давал присягу каналу «Один+»!!! Ох, удружили, работнички.

7 августа 1999 года, суббота. Дагестан. Ботлих.

Батальон Каспийского парашютно-десантного полка прибыл в пыльный и жаркий Ботлих накануне поздно вечером. Собственно, не батальон даже, а только одна рота. Основные силы остались ночевать в селе Тлох, в трех часах хода от райцентра. Генерал-лейтенант Булгаков, неожиданно материализовавшийся из отпуска и возглавивший этот странный марш-бросок, распорядился оставить там всю гусеничную и колесную технику батальона и, соответственно, большую часть личного состава.

А передовая рота с ночи расположилась рядом с вертолетной площадкой на окраине Ботлиха. Вертолетная — это громко сказано. Просто относительно ровная полянка с примятой пожухлой травой вперемешку с пылью. А вокруг горы. Не привычные уже с 95-го года чеченские — густо поросшие «зеленкой», относительно плавных очертаний, а резкие, грязно-желтые — дагестанские. Правда, Чечню оттуда видно без бинокля. И трудно сказать, где именно среди этих горных цепочек кончается Дагестан, а где начинается Чечня. А они и не думали об этом. А еще они не думали о том, что редкая дагестанская «зеленка», свидетельствующая о близости Чечни, очень скоро принесет им большую беду. Они и не должны были об этом думать.

— Слушай, а какого хрена мы сюда приперлись? — Лейтенант Костя Кравцов, месяца два назад получивший назначение в Каспийск после Рязанского десантного училища, в результате вчерашнего марш-броска по горам чувствовал себя матерым ветераном с грубым обветренным лицом. Ему даже чудилось, что ноют старые раны. На самом деле ныли отбитая задница и утомленный от неумения ездить на броне копчик.

— А че? — Палыч, просто прапорщик Палыч, вовсе не чувствовал себя матерым ветераном. У него было грубое обветренное лицо и ничего не болело. Он умел ездить на броне. И у него были старые раны.

— А то, что чего нам тут делать-то? Да еще кипеж такой подняли. Если куда и двигать нас, так это туда, ближе к Кадарской зоне. Там ваххабиты окопались. Еще в прошлом году по телику показывали.