Девочка подняла глаза на отца. Тот ласково улыбнулся.
— Папа! Мне нужен…
— Смелее, смелее!
— Мне нужен пиастр. Ведь сегодня праздник и…
Отец, не дослушав, вытащил кошелек и протянул ей большую монету.
— Возьми, два пиастра, Сейида, — и тихо добавил: — Только матери ничего не говори.
— Хорошо, папа.
Поймав благодарный взгляд дочери, Габер подхватил ее на руки и крепко прижал к груди. Она тоже обняла его и поцеловала в бороду. Растроганный отец пробормотал:
— И не вздумай оставлять ни миллима!
— Сейида! — Это звала мачеха.
— Бегу, мама! — И на ходу крикнула отцу: — Я скоро приду в типографию!
Мачеха с грозным видом поджидала ее в дверях спальни.
— Ты что там делала?
— Я только отдала посуду меднику…
— И целую вечность пропадала?
— Я посмотрела, как он разводит огонь, и потом…
— Тысячу раз я тебе говорила — нечего липнуть к мужчинам, змея!
И Даляль вцепилась в волосы падчерицы, сопровождая эту «процедуру» отборной бранью. В таких случаях она не разбиралась, кто перед ней находится — взрослая женщина или ребенок. Ей казалось, что с самого рождения всеми людьми управляют одни и те же низменные желания…
Прежде чем идти в типографию с обедом для отца, Сейида должна была убрать квартиру. В будни она могла растягивать уборку хоть до полудня: к этому времени Даляль уже не бывало дома. Но сегодня Сейида спешила. Плеснула воду на пол, наскоро протерла и вытянулась перед мачехой, все еще занимавшейся утренним туалетом.
— Так я пойду к Умм Аббас, мама? — заискивающе произнесла падчерица.
— Что это тебе не терпится?
— Просто дел много, и она просила прийти пораньше…
— А мясо у них будут раздавать?
Сейида точно не знала, но одно было ясно — Даляль не станет ее удерживать, если есть возможность раздобыть что-нибудь задаром. Поэтому она без колебаний сказала:
— Ага, я слышала, как Умм Аббас говорила хаджи[4] Бараи: «Смотри не опоздай, приди хотя бы к концу, когда мы уже раздадим лепешки и бобы и останется только разделить мясо среди самых нужных людей».
Сейида не сомневалась, что для владельца типографии семья переплетчика Габера входила в это число. Глядя на падчерицу сквозь распущенные космы, мачеха предостерегающе изрекла:
— Смотри, сразу же возвращайся домой!
— А как же праздничное гулянье? — со страхом спросила девочка.
— Сначала принеси мясо, а потом катись ко всем чертям!
Гремя деревянными подметками, Сейида быстро побежала по лестнице. Достигнув первой площадки, она не смогла отказать себе в удовольствии съехать вниз по перилам. Шлепанцы мигом перекочевали в руки, и она с разгона вылетела во двор.