И без того нелегкая жизнь с каждым днем становилась все труднее. Войне не видно было конца. Цены росли. Пришлось переменить квартиру, распродать обстановку, оставив для себя только самое необходимое.
— Не печалься, — успокаивала хозяйку старая служанка. — Главное, что Габер выздоровел.
— Тяжело у меня на сердце. Места себе не нахожу. — Что еще нас ждет впереди…
— Аллах милостив.
— Пожалуй, не мешало бы подыскать квартиру поменьше. Эта тоже велика.
— И то верно. Убирать уже стало невмочь… — с готовностью согласилась служанка.
— Ты бы присмотрела что-нибудь подходящее.
— Да зачем далеко ходить. Прямо в нашем доме, наверху, на чердаке, есть две небольшие комнатки. Раньше там жил один итальянец, но его недавно арестовали.
— А какая плата?
— Не знаю. Спрошу у бавваба Ибрагима.
Дождавшись конца месяца, Сейида с Габером и служанкой переехали под крышу. И опять можно было продать кое-что из мебели.
Когда Аббас явился на прежнюю квартиру и увидел объявление о сдаче внаем, он воспринял это как очередной маневр супруги — опять прибедняется! Пылая праведным гневом, глава семьи разыскал беглецов и потребовал объяснений.
— Тебе высоко подниматься? Плати за квартиру и живи там, — устало ответила Сейида, — пока она пустует.
Аббас злобно выругался и удалился. Вернулся он дня через два в стельку пьяный. Цель визита, насколько можно было понять из его выкриков, не изменилась: Аббас пришел за деньгами. Сейида попыталась уложить мужа спать, но уговорить его было невозможно. Дело дошло до того, что он набросился на нее с кулаками.
— Ну, говори, где твоя кубышка? Выкладывай свои драгоценности!
Ребенок проснулся и заплакал. Перепуганная служанка с криками выскочила на лестницу. Прибежали соседи, кинулись утихомиривать разбушевавшегося супруга. Громко икая, Аббас настаивал на своих правах:
— Это мой дом!.. Я здесь хозяин, что хочу, то и делаю!..
— Здесь тебе ничего не принадлежит, ни одного гвоздя!
— Помолчи! Ты должна быть покорна, как положено порядочной жене!
— Я давно тебе не жена! Требую развода, пусть все слышат!
Соседи попытались увести Аббаса, но он вырвался, схватил стул и бросил в окно. Зазвенели разбитые стекла.
— Больше чтобы ноги твоей здесь не было! — вышла из себя Сейида. — Полицию позову!
— Зови! Право на моей стороне… Я тебя взял с панели, сделал хозяйкой дома, матерью!..
— Постыдился бы говорить такое при сыне… — Урезонивали его соседи.
— Что ему сын? Он обокрал его! Последний кусок готов вырвать у собственного ребенка!
— Я тебя проучу! Я тебе припомню! — кричал Аббас, которого стаскивали по лестнице.