— Ладно, Аббас, — тихо произнесла она. — Аллах тебе судья.
Вошел усталый доктор и прервал их разговор:
— Послушай, Сейида, сегодня ночью надо кому-то пойти к больному ребенку. Я был у него вчера. Пришлось продежурить всю ночь, и я буквально падаю с ног…
— А где это?
— В квартале Род эль-Фараг. Дом устаза Хамди эс-Самадуни.
— Хамди эс-Самадуни?! — испуганно воскликнула Сейида.
— Да. Его сын заболел. Совсем малыш…
Хотя был еще только полдень, Сейида немедленно отправилась на дежурство. Солнце пекло нещадно. Перед знакомой дверью цвели акации. Ярко-красные цветы, пожаром полыхавшие у дверей, усиливали тревожное ощущение беды, охватившей дом. Поперек садовой дорожки, загораживая проход, стояла бочка керосинщика Аталлы. Время совсем убелило его голову, согнуло спину. Сейида поздоровалась. Старик поднимал бидон с керосином и даже не взглянул на подошедшую. Когда она поравнялась с бочкой, он поднял глаза и удивленно воскликнул:
— Никак Сейида?!
— Что, не узнал?
— Ей-богу, нет! Я просто подумал, что это сиделка — доктор обещал прислать к больному мальчику.
— Я и есть сиделка.
— Вот ведь судьба! Проходи поскорей, а то они там совсем с ног сбились.
Сейида постучалась — звонок по обыкновению не работал. Открыла Кусар с распухшим от слез лицом, усталыми, красными глазами.
— Сейида? Как хорошо, что ты пришла — у нас беда, мальчик заболел, — пожаловалась она.
— Знаю, — сочувственно ответила Сейида. — Меня прислал Абдель Рахим — я ведь теперь медсестра.
Подошел Аталла с бидоном.
— Поставь у входа, — попросила Кусар. — Деньги я тебе потом отдам.
Вот так же обращалась к Аталле госпожа Фатьма… Сколько лет прошло!
Кусар опять повернулась к Сейиде:
— Надеюсь, твой Габер здоров?
Ее Габер!.. Но разве можно обрушивать на людей свое горе, когда им и без того тяжело?!
— Все хорошо, слава Аллаху.
— Сама судьба прислала тебя, Сейида. Я уже несколько суток даже не вздремнула — боюсь оставить малыша. А с тобой я спокойна.
Маленький Мухаммед, как назвали мальчика в честь его знаменитого деда, метался в кроватке, пытаясь сбросить пузырь со льдом. Сейида день и ночь не отходила от больного, прикладывала к губам смоченную водой губку, делала уколы: витамины, глюкозу — ребенок почти ничего не ел.
Медленно текли дни, еще изнурительнее — длинные, нескончаемые ночи. Силы Сейиды были на исходе. Наконец температура спала, ребенок открыл глаза.
— Это просто чудо! — сказал доктор, который и не надеялся на счастливый исход. — Ты добилась своего, Сейида.
В первый раз за долгое время болезни Мухаммеда Сейида спокойно заснула. Мальчик пошел на поправку. Повеселевшая, благодарная Кусар возобновила расспросы о Габере. Сейида уклонялась от этих разговоров, но скрывать правду становилось все труднее.