2. Режиссер Генрик Летынский
3. Помощник режиссера Ежи Павельский
4. Реквизитор Стефан Петровский
5. Машинист Петр Адамек
6. Осветитель Витольд Цесельский
— Если принять вашу версию, враг ваш должен быть в этом списке. Только эти лица находились около столика с реквизитом или проходили через правую кулису. Не назван убитый Мариан Заремба, но согласитесь, что предположить самоубийство, да еще столь утонченное, никак нельзя и не Заремба зарядил пистолет пулей, которая угодила ему в сердце. Думаю, что из списка можно вычеркнуть и вашу жену. Кто же из перечисленных ваш враг? Смертельный враг?
— Никто. Наверняка никто.
— А может, тут есть враг Зарембы?
— Не знаю. Думаю, что нет…
— Мы допросили весь персонал театра. Никто не видел, чтоб вы возились с пистолетом, но все подчеркивают, что особого внимания на столик не обращали. Реквизитор Стефан Петровский подтверждает ваше показание насчет проверки патрона в пистолете. Он сообщил, что это был холостой патрон, какие всегда используются. Но тот же Петровский сказал нам, что вы отпустили его домой, хотя по инструкции реквизитор должен находиться в театре до конца спектакля.
— А вы спрашивали, когда он уходил в другие дни? Отпустил я его только двадцать восьмого сентября или так было всякий раз, когда шла «Мари-Октябрь»?
Прокурор опять заглянул в дело и нашел показания реквизитора. Наскоро просмотрел исписанную страничку.
— Нет, — ответил он. — Этого вопроса следователь Петровскому не задавал. Вы правы, надо проверить.
Павельский вернул прокурору список, но тот предложил:
— Я вам могу его оставить. Он сделан в нескольких экземплярах. Вы заявляете, что невиновны. В таком случае убийца — кто-то из названных здесь. Поразмышляйте над каждой строкой. Можете высказывать соображения. Бумага не кончилась? Пожалуйста, записывайте свои наблюдения и замечания. Я прочту их так же внимательно, как и раньше. Но советую все еще раз обдумать и признаться. Это только улучшит ваше положение.
— Сколько раз повторять: я невиновен!
— И тысяча голословных заявлений подозрений насчет вас не развеет. Не только моих. Все, кого допросили, такого же мнения. И каждый говорил, что ничего против вас не имеет. Многие из допрошенных вас защищали. В двух показаниях говорится даже: Павельскому ничего не оставалось, как только прикончить жениного любовника. Прочту вам одно из показаний.
Прокурор опять покопался в бумагах, отыскивая нужный протокол.
«Надо признаться, мой брак был неудачен чуть ли не с самого начала. Я вышла замуж совсем молодой, в девятнадцать лет, так сказать, по страстной любви. За человека намного старше, знаменитого артиста. Увы, я быстро увидела, что партнер столь же глубоким чувством мне не отвечает. Может, ему просто нужна была женщина, а может, хотелось иметь детей. На первом месте у него был голос и выступления в столицах всего мира. Как всякий большой певец, он был от природы капризен, при малейшей неудаче впадал в меланхолию и с такой же легкостью выходил из себя в гневе. Жить с таким мужем было ужасно трудно. К тому же он не терпел, когда ему противоречили. Сразу после замужества он хотел мне запретить учиться дальше. Это было наше первое супружеское несогласие».