Виктор невольно прислушался к самому себе. А ведь права бабка. Когда он понял, что в Тихом под малой охраной остается большое количество раненных, то первым желанием было остаться и вырезать их всех. Он уже был готов отдать о том приказ, когда мысль о продолжающем продвижение к крепости противнике, заставила прикусить язык. Эти опасности сейчас не представляли, а вот те… Те двигались к Обережной, лишая возможности покинуть ее дорогих ему людей. Вот только бабушка говорила об одном человеке, а было их двое. Поди и пойми ее. Неужели одну из них он потеряет? Спокойно. Ничего лекарка не напутала. Уже потерял. Другому она супруга. Да и не было никогда надежды, на то, что он сможет ее вообще обрести. Ну и хвала Отцу небесному, коли так.
— Иди милок, спать ложись. Тебе еще потрудиться придется, а для того силы потребны.
***
Люди были готовы драться, встать грудью и не пропустить ворога и дальше гулять по родной земле. Вот только перед тем, как встать с захватчиками грудь в грудь предстояло хорошенько поработать, готовя поле боя. Противник ожидался уже к утру, а значит чтобы поспеть предстояла бессонная ночь, проведенная в трудах.
Не остались в стороне и крестьяне окрестных деревень, без понукания, по первому призыву оставивших свое добро, что в крепость снести успели, деток малых и стариков, а сами вооружились инструментом и потянулись к Веселому ручью, примерно в версте от крепости, прозванному так за игривое журчание на все его протяжении. Ить гульды не удовлетворятся тем, что станут лагерем на тракте. Потянутся малые отряды окрест, да пожгут деревеньки, что сейчас пустые стоят. Так было и так будет, сомнений в том нет.
Не сказать, что люди готовы встать здесь в сечу, если припечет так то иное дело, а так… Нет, не готовы. А вот жилы рвать им не впервой, опять же, знают ради чего стараются. Коли позицию оборудуют ладно, то и стрельцам станет сподручнее бить ворога, а раз такое дело, то и поработать с полным напряжением завсегда пожалуйста. Если и разгибают спину, чтобы пот утереть, да дух перевести, то против стрельцов, рядом трудящихся, делают то раза в три реже. Стоит стрелец, ухмыляется глядя как крестьяне остервенело в землю вгрызаются или колья забивают, а те и ухом не ведут. Пусть стоит, ему силы еще понадобятся. Да только долго лодыря праздновать у служивого не получается. Поглядит сколь сделано и сколь еще сделать потребно, крякнет и снова за работу. Тут на одних крестьян надежи мало, да и не им здесь в сече стоять, так что о себе любимом заботу надо бы проявить.