Иноземец господствовал здесь слишком часто, в то время как Венеция, неприступная за своими водными преградами, по сути впервые покорилась только в 1797 году, уступив Бонапарту.
30 мая 1522 года Генуя была захвачена испанцами и их союзниками. Город был подвергнут ужасающему разграблению, память о котором может затмить лишь разграбление Рима в 1527 году.
В сентябре 1746 года произошла такая же драма. На сей раз это были сардинцы и австрийцы, без боя открывшие ворота Генуи, но зато обременившие чересчур богатый город реквизициями и поборами. То была современная версия военного грабежа.
Спустя три месяца зарвавшихся победителей изгнало мощное восстание генуэзского простонародья, энергичного и всегда скорого на руку. Не защищаться, не иметь возможности защищаться обходилось дорого: освобожденный город познал ужасающий кризис, эмиссия бумажных денег предопределила беспощадную инфляцию. Пришлось восстановить в 1750 году банк Сан-Джорджо, который был упразднен.
В конечном счете все устроилось, как и полагается: республика овладела положением и вышла из неприятности не путем сверхлегкого налога, но закрутив потуже гайки косвенного обложения предметов широкого потребления, что вполне соответствовало генуэзской практике.
Столь же уязвима была Генуя и со стороны моря. Ее гавань выходит в открытое море, которое не принадлежит никому, а значит, как подчеркивает Бродель, принадлежит всем. Генуя не располагала лагуной, которая защищала бы доступ к городу.
В мае 1764 года Людовик XIV приказал своей эскадре бомбардировать Геную. Город на карнизе был идеальной мишенью. Повергнутые в ужас «жители бегут в горы и оставляют свои обставленные полностью дома открытыми для грабежа».
Итак, слабость Генуи была врожденной. Город и его владения могли жить, лишь прибегая к помощи внешнего мира. У одних приходилось просить рыбу, пшеницу, соль и вино, у других — солонину, дрова, древесный уголь, сахар. Стоит судам с припасами задержаться в плавании, как сразу возникают трудности. Так, во время войны за испанское наследство, когда было полно корсар, потребовалось вмешательство государства, чтобы город не умер от голода.
Вот о чем поведала консульская переписка: «Вчера в сей порт пришли две барки, каковые сия Генуэзская Республика снарядила, дабы эскортировать мелкие суда; они пришли от берегов Неаполя, Сицилии и Сардинии и привели караван из 40 барок или около того, из коих 17 гружены неаполитанским вином, 10 — пшеницей, а прочие — разными съестными припасами вроде неаполитанских каштанов, сыров, сушеных фиг, изюма, соли и иных товаров такого же рода».