А двоюродный брат деда Вани и крестный отец твоей крестной мамки – Коля Писаренко, видя, что вокруг творится и чувствуя, что не сегодня - так завтра представители «народной» власти и к нему доберутся - бычка своего годовалого зарезал, чтобы побыстрее съесть его. Он всем родственникам разнес по кусочку мяса, а на следующий день его не просто раскулачили - его еще и арестовали за то, что он не позволил своему бычку стать колхозной собственностью. А у него жена Маня тоже тогда беременной была и двое детей маленьких… Боже, как она тогда кричала… ее от брички, в которой увозили Колю, еле оторвали тогда. Она в истерике билась, а люди ей ничем помочь не могли - они даже вслух выражать свое отношение к происходящему не могли – боялись, что и их тоже арестуют. После ареста Коли, Маня какое-то время у его родного брата – Васи, жила, а потом она вместе с детьми пошла к своим родителям жить в село Арделево. А в 1933 году, как я потом узнала, умерли они там все от голода. Колю мы тоже больше никогда не видели. А хорошим Коля парнем был… До женитьбы он был первым парнем на деревне, он на гармошке играл и пел очень хорошо – все наши сельские девчата в него влюблены были, и даже завидовали Мане, когда Коля на ней женился. И разве мог тогда кто-либо представить, что эта счастливая семья из-за бычка, которого Коля не захотел отдавать в колхоз, будет полностью уничтожена... и кем?..
Под тяжестью болезненных воспоминаний и пережитого кошмара, губы бабы Кили задрожали и она, опустив глаза, несколько секунд горестно раскачивалась из стороны в сторону. Но через минуту, словно подталкиваемая какой-то внутренней силой и желанием освободиться от накопившейся в душе горечи, она вновь горячо заговорила:
- Несчастные люди, внучек, были тогда так унижены этой «народной» властью и озлоблены, что готовы были за вилы браться. Столько страданий вокруг было, столько горя и слез, что сейчас людям это даже представить невозможно.
У моих родителей после того, как их выгнали из хаты и повесился Вася, тоже глаза от слез не просыхали. И они еще какое-то время надеялись на то, что там – наверху, власть, которую называли «народной», разберется по-справедливости и вернут им хату, ведь такого еще никогда не бывало, чтобы просто так, ни за что взять и выгнать людей из их же собственной хаты на улицу, даже детей… Но, чем дольше они смотрели на происходящее в селе, тем больше убеждались в том, что власть коммунистическая уничтожает людей осознанно, с определенной целью, и уже тогда они стали понимать - с какой, только сделать они уже ничего не могли.