- Что-то вы, бабы, - говорит он, - работаете очень медленно…
А мы еле двигаясь задубевшими босыми ногами по мерзлой земле, говорим ему: «Может, Вы в городе как-то поспособствуете, чтобы нам какую-нибудь старую обувь закупили в счет нашей будущей зарплаты, нам ведь даже на работу не в чем ходить?» А он нам знаешь, что в ответ сказал?.. – баба Киля на секунду задержала на мне свой возмущенный взгляд и тут же, с горечью в голосе, бросила: - Он нам сказал: «Собаки боси – живи и доси»*.
Так босой я и ходила на работу, пока дед Ваня сам не научился делать из веревок обувь на деревянной подошве. В ней потом и я, и девочки мои в холодную погоду ходили. А в теплую погоду мы и на работу и дома ходили босяком…
Помолчав какое-то время, баба Киля возмущенно добавила:
- Даже фашисты, когда нас рыть окопы гоняли, за это они нам зарплату марками платили, а тем, у кого не было обуви, они им, чтобы производительнее работали, вместо зарплаты – башмаки на деревянной подошве выдавали…
Эта неожиданная и обнаженная бабы Килина правда – буквально шокировала меня, и я, с недоверием в голосе проронил:
- Ну, даже не знаю, бабуся, как на это и реагировать,… вроде бы как при фашистах не могло быть лучше…
- Так-то оно так,… но ты просил меня рассказать о моей жизни, вот я тебе и рассказываю…
Какое-то время мы сидели в молчаливом раздумье, потом я сказал:
- Бабуся, а мне из истории партии, которую довелось в училище изучать, известно, что колхозникам не так уж и плохо в те годы жилось,… некоторые из них во время войны на свои денежные сбережения даже самолеты и танки для Красной армии покупали…
Баба Киля после этих слов вскинула на меня свои старушечьи глаза и недоуменным взглядом несколько секунд смотрела мне в лицо.
- Ты, внучек, сейчас пошутил или на полном серьезе сказал?.. – тихим голосом спросила она, не отрывая от моего лица своих глаз. По ней было видно, что она не в силах осмыслить произнесенное мною. Я тоже, почувствовав, что сказал полную, но не придуманную мною чушь, почесал свой затылок и ответил:
- Бабуся, я уже понял, что сказал глупость.
Мы вновь, понурившись, какое-то время молчали.
- Ну а вы не пробовали бросить тут все к чертовой матери и уехать куда-нибудь подальше от этого ужаса - в Николаев, например? – вновь обращаюсь я к бабе Киле. - Все-таки пролетариям, я так думаю, полегче тогда жилось, да и деньги хоть какие-то им платили, а в трудные годы – карточки продовольственные им выдавали.
- Легко сказать: «бросить»… Во-первых: для того, чтобы сломя голову куда-то бежать, тем более с детьми, – нужно чтобы там было где жить. А во-вторых, сельским жителям паспорта не выдавались, а для проживания в другой местности требовалась прописка – без нее ни на работу, ни на учебу, ни на квартиру люди устроиться не могли - за нарушение паспортного режима в те годы можно было и на каторгу загреметь, лет на восемь.