Мы застали Аннабель на следующее утро в ее отеле. Фабьен уже уехал на съемки, которые проходили в Шентендре, в двадцати километрах севернее Будапешта. Его единственный выходной был в воскресенье. После того как он получал свой еженедельный чек на сумму в семьдесят пять тысяч евро. Как мы и думали, Аннабель висела у нас на шее всю субботу. Точнее на шее Софи, с безразличием оставив меня болтаться позади по солнечным улицам Будапешта. Я понимал, что в нашей четверке торговка сырами установила иерархию: под номером один был мой брат из-за своей известности и денег, под номером два — Аннабель, потому что она была официальной любовницей Фабьена, под номером три — я как брат звезды и под номером четыре — она сама как официальная любовница брата звезды. Было нормальным, что она уделяла больше внимания Аннабель, второму номеру, чем мне, третьему номеру. Став близкой подругой официальной любовницы Фабьена, она может выиграть место передо мной или, по крайней мере, присоединиться ко мне на третьей ступеньке подиума и заполучить две нашивки, стоящие одной моей. У нее был также способ достичь второй позиции: заменить Аннабель в постели Фабьена. Что было вполне возможно. А девушка братца всегда соблазнительна, уж я об этом кое-что знаю. При условии, что она не очень уродлива, а Софи не уродлива. Когда я выбрал Будапешт для нашего путешествия, я предполагал сблизиться с Аннабель, одновременно сознавая, что я сближал, таким образом, Софи и Фабьена, что возможно и было ее тайной целью, ее истинным желанием. Эти мысли одолевали меня целый день. Я забыл, как это скучно — осматривать достопримечательности города. Это очень утомительно — смотреть на город и не видеть его. В нем нужно прожить много лет, чтобы его понять. Я решил довольствоваться спектаклем, который во время прогулок мне показывали затылок, спина, талия, попка и ноги Аннабель. Из-за них я приехал в Буданешт с женщиной, которую я не любил и которая, быть может, любила моего брата.
Аннабель пришла с нами в «Асторию». Можно было подумать, что она оттягивала момент расставания с нами и не торопилась в свой сверхсовременный номер в «Артотеле», чтобы дожидаться там Фабьена. Мы пригласили ее на kàvèhaj в отель. Софи сообщила, что отправляется в туалет. Она не знала, что надо говорить «в уборную». Я взглянул в лицо Аннабель. До этого я не мог его видеть, так как она шла впереди меня.
— Ты давно в Будапеште?
Это был не тот вопрос, который я хотел задать. Вопрос, который я хотел задать был: ты меня любишь? Или: почему ты не можешь признать, что ты меня любишь? Чем меньше она беспокоилась о моей персоне, тем больше мне казалось, что она скрывала от меня свои истинные чувства.