Мы поженились в субботу 15 июля 2005 года в мэрии пятнадцатого округа. Таким образом, Софи стала невесткой, а значит, и героиней моей книги. Мы не пригласили ни Катрин, ни Аннабель, которые бы и не пришли. Нашими свидетелями были Изабель, старшая незамужняя сестра Софи, и Саверио. Он позвонил мне в конце июня, чтобы сказать, что отношения между ним и моей матерью серьезно испортились и дело шло к полюбовному разрыву, за которым следовал простой развод: у них не было никакого общего имущества. При таком варианте Саверио вернется в Италию. Ему надоела Франция. Это страна глупцов. Закрытие торгового центра «Самаритянка» шокировало его, а в правительстве Вильпена, по его мнению, были только бездари, включая и премьер-министра. Я спросил, занят ли он 15 июля. Он ответил, что не знает, будет ли он еще в это время во Франции. Я ему посоветовал быть, так как я в этот день собирался жениться и выбрал его свидетелем. Он засмеялся.
— Если бы ты знал, как мне это приятно…
Я подумал, что, если бы не Фабьен, я бы, возможно, все эти годы неплохо ладил с Саверио. Мой брат был зол на Саверио за то, что тот женился на нашей матери, тогда как я относился к этому равнодушно.
Нашим единственным приглашенным был Жан. Он спал на руках Изабель во время церемонии и в церкви Сан-Сюльпис. Весь в Фабьена. Он проснулся только на улице Пекле, когда мы уже вышли из мэрии. Софи предусмотрительно припасла бутылочку с молоком, которую она достала из сумочки. На похороны Фабьена она нарядилась в платье от Сен-Лорана, а вышла за меня замуж в белом костюме от Прада, который, но ее словам, разорил ее. Она спросила, чего мне стоило жениться на бедной. Я ответил: ничего. Нет: кое-что. Это мне стоило кое-чего.
Изабель должна была сразу же вернуться в Анже, где она преподает английский язык в техникуме. В то время как две сестры отошли в сторону обсудить вещи, которые не интересовали ни меня, ни Саверио, итальянец взял меня под руку и сказал, что должен мне что-то рассказать. Он не знал, имеет ли он право это делать, но чувствовал, что должен это сделать. Во время своей последней встречи с Фабьеном на улице Эрнеста и Анри Руселля Катрин сообщила своему сыну, что он был сыном не фармацевта, а художника, с которым наша мать жила перед тем, как выйти замуж за папу. Они переспали в 1971 году в отеле Латинского квартала. Просто чтобы попробовать. Они поняли, что больше не любят друг друга, но было поздно: они сделали ребенка.
— Зачем она ему это сказала?
— Чтобы объяснить, что отец не имеет никакого значения, что важна только мать.