- Ну… это… - коммерсант почесал затылок, - его застрелили когда он выходил из таверны. Только не придавайте этому излишнего значения. Подобные инциденты не должны омрачить вам картины нашего города. Подобные случаи у нас крайне редки. Крайне… Правда, Пим?
- Исключительно редки, - заверил худой кабатчик.
Гай с некоторым удивлением осмотрел пустой стакан.
Ван-Дуэрфа кивнул. Пим Сильвей снова достал бутыль.
- Но я… - робко запротестовал телеграфист.
- За счёт заведения, - Пим наполнил стакан до краёв.
Гай обхватил тёплый глиняный цилиндр и отхлебнул.
- Редки, говорите?
- Исключительно – с крайней выразительностью даже не выговорил, а скорее продекламировал ван-Дуэрфа, - жители нашего славного города Острога крайне редко становятся жертвами перестрелок.
- Если только не вздумают начать подкатываться к дочке Демизы, - донеслось из-за спины, - старик хватается за пушку, как только ему померещится, что у кого-то есть планы на его девчонку…
Гай удивлённо обернулся. Он и не заметил, как зал таверны начал заполняться. Людей стало больше, полихордист очнулся от дремоты и начал тихонько наигрывать что-то мелодичное. Девицы покинули свой пост у лестницы, и неспешно фланировали по залу, покачивая бёдрами, и постреливая глазами в сторону Гая. Тот подумал, что глаза у девушек красивые, большие, тёмно-карие с пышными густыми ресницами.
Стакан выскользнул из пальцев, ударился в доски пола, выплеснул тягучую красноватую жидкость на солому и расселся на две половины.
- Ох, какая неудача… - покачал головой коммерсант.
- Извините, - пробормотал Гай и икнул.
- Ничего страшного, - отмахнулся кабатчик, и повернулся к золотоволосому детине позади, - Регинхари, позови Швабру.
Тот кивнул, оставил протираемый стакан и пошёл к задней двери.
Гай обеими локтями навалился на прилавок. Мысли в голове путались, а таверна явно пыталась начать медленно вращаться.
- По новой? – ван-Дуэрфа придвинул ему ещё один стакан.
- Я н-не пью… - пробормотал Гай, пытаясь собраться с мыслями.
- Да что тут пить-то? – удивился тот.
Гай машинально отхлебнул и поставил стакан.
- Г-гы…
Он покосился в сторону. Рядом стояла коренастая женщина, которую он раньше видел у задней двери. В руках она держала тряпку.
Ван-Дуэрфа мягко отодвинул его вместе со стулом. Служанка нагнулась и стала вытирать пол. Её движения показались Гаю какими-то непривычными, не то чтобы неуклюжими, но странными. Она подобрала осколки стакана и выпрямилась. У неё было некрасивое, даже уродливое лицо. С землистой кожей, мясистыми губами и большим носом. И глаза. Огромные, совиные глаза, с красновато-карей радужкой и чёрными как ночь, пульсирующими на свету зрачками, утопающие под тяжёлыми мохнатыми бровями, почти сливавшимися с маслянисто-чёрной жёсткой причёской.