И он, выйдя из
комнаты, с радостью увидел, что паломник еще не спал.
Они понемногу
разговорились.
И тут Стас с
удивлением узнал, что это был тот самый мужчина, который несколько лет назад
исцелился от смертельной гангрены ноги, приложив к ней брение — то есть смесь
земли с оттаявшим снегом с могилки отца Тихона.[11]
Костыли, которые он
за ненадобностью оставил здесь, бывший тогда старостой храма Григорий Иванович
оставил, чтобы поставить потом в церковном музее, как реликвию. И память о
совершенном чуде.
— Вот теперь приехал
поблагодарить батюшку. А, кроме того, взять еще земельки для своей старенькой
мамы — у нее катаракта глаз. И вообще для всех, кому она вдруг может
понадобиться! — сказал он, показывая до самого верха наполненную трехлитровую
банку.
— А я ведь благодаря
вам тогда бывшему министру, его самый высокий коттедж на краю села, тоже смазал
ноги брением — он вообще ходить не мог, а после этого — встал. И пошел!
«Постой-постой… —
остановил он себя. — Этот мужчина и министр исцелились от брения с могилки отца
Тихона… у мамы паломника тоже болезнь глаз, как и у Ленки… Они сами, как
сапожники без сапог, живут рядом и даже не подумают, что это ей может помочь. И
если я… Ну да, конечно! Прямо сейчас!»
У Стаса откуда вдруг
силы взялись. Ведь только что едва не падал от усталости. А тут — словно крылья
выросли!
Пробежав на кухню, он
схватил стоявшую на столе пустую литровую банку, затем бросился к вешалке и
принялся торопливо одеваться.
— Куда вы, время
первый час ночи! — удивился паломник.
— Как куда? К отцу Тихону.
Тоже хочу брение взять. Для своей — невесты, — с удовольствием выговорил
непривычное слово Стас и добавил: — У нас послезавтра венчание. А у нее вот
тоже проблемы с глазами.
— Поздравляю!
Поздравляю! В смысле, с предстоящим законным христианским браком! А глазам
вашей невесты непременно поможет, не сомневайтесь! — с искренней радостью
пожелал мужчина и робко сказал: — А мне с вами можно? Так хочется лишний раз
побывать у батюшки…
Стас только плечами
пожал:
— Да разве же о таком
спрашивают?..
Они вышли из дома.
Быстрым шагом дошли
до кладбища.
Порой, едва ли не на
ощупь, миновали множество темных крестов и засыпанных снегом бугорков.
Скажи Стасу кто в
детстве, что он без опаски будет когда-то ходить по кладбищу, да еще ночью — он
бы ни за что не поверил.