Мужчина повернулся. Его лицо выражало беспомощность.
— Телеграмма! — воскликнул он. — Это вы принесли телеграмму?
— Я должен извиниться за эту уловку, но это сделано для вашей же пользы. Не думаю, что вы захотели бы отвечать на мои вопросы в присутствии жены и детей.
— Вопросы? — изумился Трайнон. Его губы искривились в непонятном выражении, и в глазах возникли искорки страха. — Мне? Но о чем? Что это значит? Почему вы пришли сюда? Я вполне добропорядочный гражданин и уважаю законы.
— Вы работаете в Сен-Оноре? Фирма ле Классик?
— Да, это так. Но кто вы такой?
— Я представитель следственной комиссии налогового управления. Пойдемте вниз, там мой автомобиль.
— Автомобиль? Но я не одет! Ни пиджака, ни пальто! А моя жена! Она ждет меня наверху с телеграммой. Телеграмма!
— Вы сможете послать ей телеграмму, если захотите. А теперь пойдемте вниз. Я занимаюсь этим целый день и мне хотелось бы его завершить.
— Но, пожалуйста, месье, — запротестовал Трайнон. — Я не отказываюсь с вами идти! Но вы же сказали, что у вас есть вопросы. Задайте их мне и разрешите вернуться домой. У меня нет ни малейшего желания ехать в ваше учреждение.
— Это займет всего несколько минут, — улыбнулся Джейсон.
— Я позвоню жене и скажу ей, что с телеграммой вышла ошибка, что это телеграмма для старого Гравье. Он живет на первом этаже и едва может читать. Она поймет.
Мадам Трайнон ничего не поняла, но ее резкие возражения были отвергнуты еще более резкими со стороны мужа.
— Вы видите, что теперь нет необходимости куда-то ехать. Можно поговорить и здесь. Так в чем дело, месье? Все мои бумаги в полном порядке.
— Прежде всего, — заявил Борн, не обращая внимания на его протесты, не выезжайте никуда за пределы Парижа независимо от причины. Если вам нужно будет выехать по личным или служебным делам, вы должны сперва сообщить об этом нам.
— Вы шутите, месье?
— Нет, не шучу.
— У меня нет причин покидать Париж. Что я должен делать еще?
— Наша служба проверит ваши книги завтра утром. Будьте готовы к этому.
— Проверить? С какой целью? И к чему я должен готовиться?
— Выплаты так называемым поставщикам. Ведь эти товары, за которые выплачивались деньги, так никогда и не были от них получены. Деньги при этом переводились в цюрихский банк.
— Цюрих? Я не понимаю, о чем вы говорите. Я никогда не оформлял никаких чеков для Цюриха.
— Прямо, нет, и мы это знаем. Но для вас было очень легко выписать такой чек несуществующей фирме. Затем деньги выплачивались и переводились в Цюрих.
— Каждую накладную и каждый чек подписывала мадам Лавьер! Я ничего не выплачивал сам!