И тишина какая… В старые времена, помнится, здесь не протолкнуться было от снующих туда-сюда разномастных судов. Спокойнее стало только с начала девяностых, когда пассажирское судоходство на Оке умерло вместе с Советским Союзом. Пропали мешающие расцвету демократии «Ракеты», «Метеоры» и «Восходы» — проклятое наследие не менее проклятого прошлого. И правильно, нехера мешать победной поступи либеральных ценностей, торжественным маршем шагающих по трупам умерших деревень.
Да, опять повторюсь, тишина… Так плыл бы и плыл до самого Каспийского моря, изредка забрасывая спиннинг. Кстати, а почему бы и нет?
— Андрюш, ты как насчет обеда?
— Только за! — поддержал сын. — Что у нас сегодня в меню?
Вопрос риторический, кроме соли, в запасах только репчатый лук и большой пакет с картофельными оладьями, они же драники. Это вместо хлеба.
— Что-нибудь поймаем. Займешься?
— Ага, коробочку из сидора достань.
Я отпустил весла и передал Андрею весь рюкзак — сам упаковывал, сам и разберется. Он развязал тесемки и вытащил свое сокровище — намотанную на кусок пенопласта леску с крючками на поводках и воблером на конце. Там же оказался запас червей в старой брезентовой рукавице. Вот опарышей нет — мухи почему-то брезговали садиться на тушки тваренышей и размножались исключительно в выгребных ямах сортиров. Но копаться там, добывая наживку, как-то не комильфо.
Поплавок, почти понтон, плыл рядом с лодкой, удерживая крючки у самого дна, и оставалось только дождаться поклевки. Ловись, рыбка, больша да велика! Пока же можно чуть-чуть подогреть аппетит глотком-другим целебного настоя.
— Ты флягу не потерял? Которую Сотский давал?
— Обижаешь. — Андрей ловким движением фокусника предъявил искомое и вытащил из кармана серебряную с чернью рюмку — память о Ворсменском краеведческом музее.
Пили по очереди, закусывая ненавистными оладьями. Хорошо, ей-богу хорошо! Как в старые добрые времена, когда ранним утром над водой поднимается туман и не дает резвиться вездесущим и суетливым моторкам. Вот и сейчас кажется, что они выскочат из-за ближайшего островка с водным лыжником в оранжевом жилете на привязи и разрушат идиллию. А не они ли гудят? Вот и Андрей закрутил головой, прислушиваясь:
— Пап, это не мотор?
— Или Валера самогон на мухоморах настаивал.
— Я серьезно.
— Глюки это. Нервные.
— А это? — Сын показал фляжкой мне за спину.
Медленно обернулся — в нашу сторону мчался, хлопая днищем по мелкой волне, дюралевый «Прогресс» под двумя моторами. А в нем — четыре вооруженных помповыми ружьями человека. Если глюк, то слишком уж качественный.