Отплыв от берега на милю, я развязал веревочку и долго смотрел на лежавшие в платке фрагменты. Перед моим мысленным взором пронеслись тысячи километров пути, пройденного нами в поисках сокровищ. Я видел озеро Туркана с островом в самом центре, храм на вершине горы Хуашань, монастырь в Сиане и ламу, спасшего нам жизнь; я слышал, как шумят двигатели самолета, летящего в небе над Бирмой; вспоминал, как мы сели для дозаправки на рисовое поле, как весело подмигнул нам пилот после приземления и как мы плыли на корабле на остров Наркондам; мысленно я снова побывал в Пекине и в тюрьме Гартар, в Париже, Лондоне и Амстердаме, в России и на плато Мань-Пупу-нёр; я восхищался красотой живописной долины Омо, видел будто наяву лицо Гарри. И самым прекрасным в каждом из этих воспоминаний было лицо Кейры.
Я вытряхнул содержимое платка в море…
Едва я вернулся на берег, как завибрировал мой сотовый. Я узнал голос звонившего.
— Мы благодарны вам за мудрое решение — торжественно провозгласил сэр Эштон.
— Но откуда, черт возьми, вам это известно?! Я только что…
— Вы были у нас на мушке с самого отъезда. Возможно, однажды… но не сейчас: человечеству предстоит пройти еще очень долгий путь.
Я был в таком бешенстве, что зашвырнул телефон в море, не дослушав высокопарную тираду Эштона, сел на ослика и вернулся домой.
Кейра ждала меня на террасе. Я отдал ей платок Уолтера:
— Думаю, будет правильно, если ты вернешь ему это.
Кейра молча сложила платок и повела меня в спальню.
Первая ночь
В доме все спали. Стараясь не шуметь, мы с Кейрой прокрались к изгороди, где были привязаны ослики. На пороге появилась моя мать:
— Если собираетесь на пляж — что само по себе чистое безумие в это время года, — возьмите хотя бы полотенца, иначе простудитесь, сидя на влажном песке.
Она сунула нам в руки два полотенца, два фонарика и удалилась.
Мы устроились у самой кромки воды, и Кейра положила голову мне на плечо. Полная луна заливала берег таинственным светом.
— Не жалеешь? — спросила она.
Я взглянул на нее и подумал об Атакаме.
— Каждое человеческое существо состоит из миллиарда клеток, эта планета населена миллиардами людей, и с каждым годом нас становится все больше: во Вселенной миллиарды миллиардов звезд. А что, если эта Вселенная, пределы которой, как я полагал, мне известны, всего лишь ничтожная частица еще большего целого? Что, если наша Земля — только клетка в утробе матери? Рождение Вселенной подобно чуду рождения новой жизни, всякий раз повторяется одно и то же чудо — от неизмеримо огромного до бесконечно малого. Можешь себе представить потрясающее зрелище — рождение нового мира глазами его матери? Нет, все-таки жизнь — невероятная, фантастическая программа.