— Вот как?! Любопытно… — вырвалось у Жоржа, на мгновение потерявшего контроль над собой и переставшего играть роль ложно подозреваемого любящего сына. Но он быстро опомнился и примирительно сказал: — Ну что ж, мамуся! Если хочешь серьезно поговорить со мной, то изволь слушать.
— Да, Жоржик, сделай одолжение…
— Так вот, мамочка! Всем известно, что коммунисты способны на гнусную провокацию и, совершив подлый поступок, они не остановятся перед тем, чтобы свалить вину за него на других. Ты об этом, конечно, не подумала. С таким же успехом они могут обуть своего человека в вишневые лакированные туфли, чтобы потом бросить тень подозрения на твоего сына, а самим остаться в стороне… Об этом ты тоже не подумала. А вот ты подумай: почему во всех цивилизованных странах мира их так или иначе преследуют? Почему в такой прекрасной стране, как Германия, коммунистов просто уничтожают? И почему там наравне с коммунистами вне закона объявлены евреи? Ты и об этом не подумала? И я к тебе за это не в претензии. Хочу только, чтобы ты знала: не все так просто, как ты представляешь себе, вероятно под влиянием приходящих к тебе кумушек… Вот так оно, мамочка!
Жоржу удалось на время сбить мать с толку. Она затруднялась что-либо ответить. Аргументы сына показались ей основательными, и она с радостью подумала, что, быть может, сын в самом деле не причастен к страшному преступлению. «Но почему именно Жоржика эти злодеи избрали козлом отпущения? — подумала она и нашла, с ее точки зрения, убедительный ответ: — Завистники, очевидно, хотят очернить его именно сейчас, когда в городе стало известно о помолвке Жоржика с Изабеллой. Приданое помещика Раевского многим не дает покоя, это понятно…»
— Ты, мамуся, — вкрадчиво говорил Жорж, чувствуя, что мать колеблется и готова согласиться с ним, — не подумала еще и о том, кто именно показал, что человек, пришедший на электростанцию в черном балахоне, был будто бы в вишневого цвета лакированных туфлях. Ведь это говорил выкормыш коммуниста-жида!
— Фи, Жоржик! — возмутилась мать. — С каких пор ты стал так выражаться? Боже мой, неужели это сказал мой сын! Ах, это отец твой… Воспользовался моим длительным пребыванием в больнице и вбил тебе в голову черт знает что… Мальчик мой! Знаешь ли ты, что в старой России ни один подлинно интеллигентный человек не позволил бы себе выговорить такое мерзкое слово?! Оно унижает прежде всего тебя самого! Разве ты не понимаешь?.. Унижает потому, что свидетельствует о невоспитанности, об ограниченности и невежестве. Но я-то знаю, что ты не такой… И я уверена, что в доме Раевских подобных слов не произносят. А ты, даст бог, вскоре войдешь в их семью! Будь осторожен, сынок, не то можешь оказаться в неприглядном положении…