Он сжал рукоять меча и сказал то, что я предпочел бы не слышать:
— Мне следует убить этого галла. Может быть, страх заставит этих животных сражаться как свободные люди.
Спартак собрал свое войско у стен теперь уже мертвого города.
Наевшиеся люди дремали, опираясь на оружие.
Он подошел к первым рядам.
— Вы сожгли и разграбили этот город, — крикнул он. — Вы убивали, пили и насиловали. Я не хотел этого.
Люди понемногу просыпались, выпрямлялись, будто каждое слово Спартака хлестало их как прут.
— Я ваш предводитель, однако вы отказались повиноваться мне. Вы последовали за Калликстом, будто он ваш главарь. Калликст, выйди ко мне!
Рабы расступились. Галл медленно подошел к Спартаку. Он остановился в нескольких шагах от него и крикнул:
— Я дал тебе золото, как ты хотел, и мы взяли то, что нам было нужно. Вот справедливость!
— Ты сказал: «Завтра может не настать».
— Я сказал, что нужно брать все, что можешь взять.
— И ты взял это.
Спартак сделал два шага навстречу галлу.
Блеск лезвия, выхваченного из ножен, ослепил меня.
Голова галла покатилась по земле.
В тот же момент Спартак воскликнул:
— Завтра не настанет для того, кто не слушается Спартака!
— Тело галла и его отрубленная голова высохли на каменистой земле, окружавшей стены Фурий и простиравшейся до побережья Тарентского залива. Я не видел, — продолжал Иаир, — чтобы хоть один раб попытался похоронить этого человека, которого они единодушно поддержали и за которым последовали.
Я наблюдал за ними.
Я сидел перед палаткой, которую Спартак велел поставить на возвышенности, откуда были видны город, его окрестности и весь залив.
Он ждал, когда прибудут суда киликийских пиратов.
Не скрывая нетерпения, он ходил по вершине песчаного холма, на котором росло несколько кустов, согнувшихся под ветром.
Он остановился передо мной, внимательно посмотрел, будто не решаясь заговорить, потом повернулся и взглянул на рабов, охранявших тело галла.
Они махали руками, пускали камни из пращи, кричали, потрясали оружием, отгоняя хищных птиц.
Рабы подбили нескольких птиц, отбросили их подальше, к палатке Спартака.
Мертвые птицы упали в сотне шагов от нас, черные и белые пятна на желтой земле.
— Они этого не забудут, — сказал я Спартаку.
Он отошел, будто не услышав меня, поговорил с Курием, спросил его, что воинам удалось узнать о легионах Красса, вышедших из Кампании и Лукании, и какой ответ дали киликийские пираты его посыльным, Питию и Посидиону.
Люди Курия сопровождали двух греков до оконечности Бруттия, самой южной точки Италии, будто выталкивавшей остров Сицилию в открытое море. Там находились пиратские суда.