Я добавил, что основатели Рима были вскормлены волчицей. Потомки Ромула и Рема были хищными, жадными, невероятно жестокими, упрямыми и хитрыми. Они охотились стаей, подчиняясь вожакам.
Потом мы заснули, дыша зловонием гниющих фруктов, поскольку собирать урожай стало некому. Рабы разбежались или ушли со своими хозяевами в города.
Однажды утром, когда после долгих дождливых дней наконец выглянуло солнце и подсушило землю, мы услышали топот приближающегося войска. Звуки были едва различимы, но стало ясно, что легат Фурий решил разделить свою армию на центурии и расставить их по долине.
Тогда я понял, что Дионис, которого призывала Аполлония, или другие фракийские и греческие боги решили наказать римлян, принеся нам легкую победу.
Мы нападали на разрозненные центурии римлян и каждый раз превосходили их численностью.
Спартак дал мне маленький круглый щит и меч с изогнутым лезвием, какие носят фракийские воины. Но я, уже старый человек, больной и грузный, был скорее наблюдателем, нежели непосредственным участником тех коротких сражений.
Бой еще не был завершен, а пастухи и рабы уже бросались к телам павших легионеров. Они добивали тех, кто еще был жив, потом сдирали с них латы, шлемы и сандалии, забирали оружие и щиты.
На месте сражения осталась выжженная земля, покрытая голыми телами.
На седьмой день был убит Фурий.
Легат шел во главе послед ней центурии. Он видел, что кровь почти тысячи человек окрасила в красный цвет землю долины от Вольтурно до Везувия, куда послал его претор Публий Вариний, чтобы поймать, убить и искалечить тех, кого он называл крысами.
Но крысы уничтожили его людей, и Фурий понял, что его поход обречен на провал.
Он намного опередил своих легионеров. Ему казалось, что они идут слишком медленно, слишком тяжело, будто стремятся отдалить встречу со смертью.
Мы лежали, затаившись в тени яблонь, на земле, усыпанной гнилыми фруктами. Я смотрел на гладиаторов, пастухов, рабов, на самых нищих из свободных людей, примкнувших к нам. У всех было оружие или шлемы, щиты, латы, которые они сняли с римлян, убитых несколько дней назад.
Я чувствовал их прерывистое дыхание. Я видел их нетерпение.
Спартак был рядом со мной, его тело напряглось, готовое к прыжку.
Он прошептал:
— Я убью легата.
Ползком к нам приблизился Крикс.
— Почему ты? — спросил он.
— Потому что я Спартак и потому что я хочу этого!
— Пусть боги решают.
— Они уже сделали свой выбор, Крикс. Забудь про легата, убей центурионов и легионеров.
— А кто получит коня легата? — спросил Крикс.
— Я убью его коня, — ответил Спартак, выпрямляясь.