— Вечно ты все драматизируешь…
— Под «всем» ты подразумеваешь мою смерть? Прости, если я немного сгущаю краски, ты прав, это чересчур…
— Я не то имел в виду. И потом, где доказательства, что твое дело связано с этим? У нас впереди еще целых четыре недели.
— Возможно…
— Что значит — возможно?
— В Аргентине все происходило не так, как в первый раз.
— Новые, незабываемые ощущения?
— Другой порядок событий, а кое-чего раньше вообще не было.
— Может, ты просто забыл?
— Сильно в этом сомневаюсь.
— Ты что-то от меня скрываешь?
— Я переспал с барменшей. В прошлый раз этого точно не было.
— Я же говорил, мне тоже надо было туда полететь! — Саймон стукнул кулаком по столу.
— Чтобы спасти меня от глупостей?
— Нет, ты поступаешь так, как хочешь, хотя, окажись я там, с ней переспал бы я. Не будешь же ты утверждать, что тебя грызет чувство вины?
— Грызет, да еще как!
— Что ты за человек, Эндрю? Ты уверен, что через месяц тебя кто-то убьет, и в этой ситуации находишь причину чувствовать себя виноватым. Ничего не говори Вэлери и сосредоточься, пожалуйста, на том, что будет происходить дальше. А теперь сменим тему, — добавил Саймон, глядя в окно.
В кафе вошла Вэлери.
— Так и знала, что найду здесь вас обоих, — сказала она, садясь рядом с Эндрю. — Ну и лица у вас! Поссорились, что ли?
Саймон встал и поцеловал Вэлери.
— Мы никогда не ссоримся. Оставляю вас ворковать вдвоем, меня ждет клиент. Загляни ко мне в гараж, если сможешь, Эндрю, и мы с тобой доспорим.
Дождавшись ухода Саймона, Вэлери пересела на его место.
— Иногда у меня возникает впечатление, что ты меня к нему ревнуешь, — весело сказала она.
— А что, не без этого, Саймон такой эгоист!
— О чем вы говорили? Между вами пробежала кошка, не пытайся меня разубедить.
— Речь шла о поминках по моей холостяцкой жизни, которые он собрался мне устроить.
— Я заранее опасаюсь худшего!
— Вот и я тоже. Я сказал ему об этом, и он это воспринял в штыки, — ответил Эндрю.
«Первая ложь с тех пор, как я вернулся», — пронеслось у него в голове.
* * *
Явившись в редакцию газеты, Эндрю первым делом заторопился к главному редактору. Оливия Стерн повесила телефонную трубку и предложила ему сесть. Он рассказал ей о поездке, об обстоятельствах, при которых он собирал факты, и о своей сделке с Ортисом.
— Вы хотите, чтобы в газете не было названо его новое имя? Вы требуете слишком многого, Эндрю. Так ваша статья сделается легковесной, вы испортите финал.
— Я думал, что моя цель — рассказать о том, как обычный человек становится соучастником зверств. О каком финале вы говорите?