— Не будьте так жестоки, ваше сиятельство! — взмолилась она жалобным голосом. — Как же иначе я узнаю, отчего умер Иванов?
— Никак не узнаешь, — развел руками князь, — сама виновата: я оказал тебе честь, а ты меня перебила.
— Однако вы слишком много работаете, ваше сиятельство, — заметила Марина, сразу сменив тон. — Уже после того, как я вас перебила, вы спросили, продолжать ли вам. Мне бы просто сказать — да… а я еще раз попыталась взглянуть на ваши ноги и в результате сморозила эту глупость о назначении. Отсюда два вывода: во-первых, истинная причина вашего нежелания продолжать — это вовсе не то, что я вас перебила, а именно эта фраза, за которую я уже неоднократно извинилась (а повинную голову меч не сечет!); во-вторых, прекрасно помня давние события (чему свидетельством ваш рассказ), вы тем не менее способны забыть вещи, происходившие буквально только что. Такой провал в памяти свидетельствует о явном переутомлении. И после этого вы отказываетесь от столь прекрасной возможности отвлечься, как ваш рассказ! Да вы просто не бережете себя для Ордена, ваше сиятельство; еще вопрос, что более безответственно — сказать какую-то одну несчастную фразу, или вот так изводить себя за этим столом.
— Какая ахинея, — брезгливо проговорил князь. — К твоим детским выходкам следовало бы добавить явную спекуляцию на моем доверии. Все, наша встреча окончена; не заставляй меня выводить тебя силой.
— Привыкли вы иметь дело с подчиненными, — в сердцах сказала Марина, догадываясь, что на сей раз перебрала, но все же упорно не теряя надежды спасти положение. — Уж конечно, они не осмелились бы возражать вашему сиятельству; они только и делают что смотрят вам в рот. Ну неужели так трудно понять, что мне попросту лестно поговорить с вами не как с начальником, облеченным всяческой властью, а как с человеком… даже как с мужчиной! Пообщаться доверительно, посекретничать о сокровенном, а где-то даже и подурачиться, и пошутить… ведь вы, ваше сиятельство, такой пупсик.
— Чего? — крикнул князь.
— Ну… пупсик, душка, — объяснила Марина, — в общем, кто-то очень милый, в ком не чаешь души. А когда такой человек ведет себя как, извините, сухарь — это больно и обидно, хуже всякого наказания. Не знаю, женаты вы или нет, — добавила она, завлекательно стреляя глазками и делая ямочки на щеках, — но в любом случае вам явно недостает женской ласки.
— Уж не ты ли решила компенсировать такую недостачу? — ухмыльнулся князь.
— А почему бы и нет?
— Хотя бы потому, что ты девственница…
— Ха! Вы, верно, забыли; я знаю тысячу и один способ доставить мужчине наслаждение и без…