Она перебросила длинные густые волосы через плечо и стала заплетать. Пять лет в Париже под покровительством Бернара чудесным образом вернули Клариссу к жизни. Он дал ей понять, что, когда чувства и рассудок находятся в равновесии, она может раскрыть правду о предмете изображения, сохраняя при этом необходимую объективность.
Она много работала, стараясь забыть, что наговорил ей Джеймс. И вот он снова появился в ее жизни, Кларисса заплела косу, встала и подошла к кровати матери. Этим утром она собиралась поговорить с ней о нем — после того как сама все хорошенько обдумает, — но проспала. Всю ночь ей мерещились похожий на крысу бандит и два его помощника с головами.
Она приподняла юбку своей бледно-голубой ночной рубашки из муслина, взобралась на материнскую кровать и скользнула под одеяло, не выпуская из рук подушку. Наволочка хранила запах ее матери — тонкий аромат розы, который и успокаивал, и будоражил Клариссу.
Она плакала, пока не заснула, она боялась утра, но хорошо знала, что рассвет наступит.
— Вам требуется помощь?
Под дверью стоял Джеймс, а рядом с ним Дюпон.
— Нет! — выкрикнула Кларисса, и в доме снова воцарилась тишина.
Потом она пожелала, чтобы он через дверь пересказал ей свой разговор с Дюраном относительно того, как она будет, узнавать о благополучии маркизы. Дюран уступил требованию Клариссы — матери разрешили писать ей, — но Джеймс чувствовал, что им следует поспешить, иначе слово, данное французом, не будет иметь никакого значения.
Кларисса взяла сшитую для нее одежду и захлопнула дверь перед носом портного. И это, по подсчетам Джеймса, произошло около двадцати минут назад.
Портной ходил взад-вперед.
— Я не уверен, что сумел подогнать все по ней… — сомневался он. Нужно иметь в виду ее белье. — Он с удивительной проворностью мерил холл короткими ножками. — Ей надо будет тщательно обертываться. — Он остановился перед Джеймсом и начал показывать, как это делать, на собственном торсе.
Позади них открылась дверь, на пороге стояла Кларисса.
Мужчины одновременно обернулись и уставились на нее.
— Прекрасная работа, если я имею право сам оценить это! — с удовольствием воскликнул Дюпон, выводя Клариссу вперед и жестом показывая, чтобы она медленно повернулась. — Бандаж, выходит, сделал свое дело, — смущенно сказал он, критически разглядывая ее грудь. — А брюки! Если бы я не знал, то был бы уверен, что это ноги джентльмена. Конечно, ваше сложение очень облегчило задачу. Будь у вас более пышные формы…
Джеймс игнорировал комментарии Дюпона и просто смотрел, как Кларисса поворачивается. Он должен был согласиться с Дюпоном — бандаж сработал, брюки тоже были безупречны. Если бы он встретил ее на улице, то не взглянул бы на нее дважды. Даже волосы, убранные под шляпу, смотрелись допустимо, хотя, прежде чем появиться в Англии, их предполагалось остричь. Но он знал ее, помнил каждую интимную подробность ее тела, потому эта сцена была полна для него особого смысла.