Снова повстречав его, она боялась худшего — и кто стал бы винить ее? У любого человека, по доброй воле якшающегося с «монахами», душа должна быть чернее бездны ада, откуда, по ее глубокому убеждению, они и явились.
Но она часто молила Бога, чтобы Джеймс не был одним из них. Он разбил ей сердце, но не мог отречься от всего доброго в себе. И ради чего? Власти? Богатства? Кларисса была в полном недоумении. Отречься от самого себя смерти подобно — в этом она была уверена.
Кларисса встала и начала ходить взад-вперед.
— Что же нам делать?
— Боюсь, все, что она скажет, — подавленно ответил Джеймс.
— Но это потребует от вас… Боже милостивый! Вы не можете иметь в виду то, что я подумала?
Джеймс расцепил пальцы, встал и тоже принялся ходить за спиной у Клариссы.
— Не могу сказать, что я вел отшельническую жизнь, — сказал он низким голосом.
Кларисса не знала, возмущаться ей или гордиться тем, что он поделился с ней такой интимной подробностью.
— Понимаю.
— Пожалуйста, не говорите мне, что мы возвращаемся в прошлое, — мрачно сказал он. — Я просто хочу сказать, что такого рода действия могут совершаться мужчинами без участия эмоциональной привязанности. Наслаждение можно найти, невзирая на обстоятельства.
Кларисса готова была завопить.
— А со мной было так же?
— Никогда, — быстро сказал он, — на этом я настаиваю. Не равняйте то, что я должен делать с этой испорченной наследницей, с тем, что было у нас. Одно — обязанность. Другое…
— Любовь, — закончила Кларисса, не отрывая взгляда от гравия дорожки.
— Ах, месье Сен-Мишель, похоже, вот и новости от мисс Беннетт, — почтительно объявил Джеймс.
Кларисса посмотрела за ряды цветов туда, где показался второй из посланных на поиски Айрис слуг. Он спешил к ним с серебряным подносом в руках.
— У меня есть план, — шепнула Кларисса Джеймсу. Она поправила обшлага и взялась за лацканы, приняв позу, которая, как она надеялась, была свойственна мужчинам, когда они обращались к слуге.
— Разве вы не слышали, что я говорил? — скрипнул зубами Джеймс.
— Каждое слово.
— Вы хорошо провели утро?
Айрис сидела напротив Джеймса и Клариссы в розовой гостиной, одной из нескольких, предназначенных для приемов, и единственной, интерьер которой гармонировал с ее платьем из ткани с цветочным узором. Она выглядела хорошо отдохнувшей. Ее волосы были уложены на ушах нелепыми завитками, которые очень нравятся многим женщинам, а щеки были такими румяными, словно их недавно хорошенько пощипали. Казалось, она чрезвычайно довольна собой. Так же как и Кларисса, что Джеймс находил довольно странным. С его точки зрения, день выдался изнурительным. И не обещал ничего хорошего в дальнейшем.