Саймон вновь представил Лиллиан, лежащую у него в кровати, но тут же отогнал от себя подобные мысли.
Лиллиан поерзала на стуле — очевидно, она чувствовала себя неловко от такого разговора.
— Ты уверен, что хочешь хотя бы просто дружить со мной? Ведь совершенно очевидно, что подобные отношения никто не одобрит из-за прошлого моей семьи, и особенно твоя мать.
Саймон нахмурился. По лицу Лиллиан промелькнуло горестное выражение, и он понял, что она думает о смерти матери. И все же пока еще не наступило время задать деликатный вопрос о самоубийстве ее матери. Лиллиан мало доверяла ему, и Саймон боялся, что спугнет ее своими расспросами о таком горе.
Но он мог хоть немного приоткрыть завесу тайны, рассказав ей о собственной жизни.
— Мы с матерью далеки друг от друга, Лиллиан. Я уже давно привык к осуждению с ее стороны, так что даже боюсь, что просто растеряюсь и не буду знать, как поступить, если она вдруг что-то одобрит.
Лиллиан смотрела на него, и было заметно, как смягчились черты ее лица. Если признание Саймона и удивило ее, то это никак не отразилось у нее на лице. Там можно было увидеть только сопереживание. Не жалость, нет, а чувство понимания.
— Ты, наверно, тяжело переживаешь это, — прошептала Лиллиан, — потому что видно, что ты дорожишь отношениями, которые установились у тебя с сестрой и отцом.
— Переживал когда-то. — Саймон пожал плечами, с притворной легкостью отвергая накопившиеся смятение и боль. — Теперь ее чувства ко мне просто… есть, и все.
Повисла долгая тишина, но она не вызывала неловких ощущений. Когда Лиллиан заговорила снова, речь шла уже совершенно о другом, и Саймон был рад этому.
— А что это за бумаги, милорд?
— Означает ли это, — улыбнулся Саймон, — что ты забудешь о мнении моей матери и примешь предложение провести немного больше времени вместе?
Лиллиан немного посомневалась, прежде чем кивнула.
Саймон ухмыльнулся, потом собрал бумаги на столе и протянул Лиллиан:
— Боюсь, здесь нет ничего интересного. Просто кое-какие записи отца.
К его удивлению, Лиллиан как-то странно выдохнула, и бумаги разлетелись по полу к ее ногам. Они оба наклонились, чтобы собрать их.
— Извини, — дрожащим голосом сказала Лиллиан, передавая Саймону листок за листком.
Он обратил внимание, что она взглянула на каждую бумагу.
— Значит, ты приводишь в порядок его имение?
Саймон кивнул, отложил бумаги в сторону и помог Лиллиан сесть на стул.
— По крайней мере пытаюсь. Он был довольно неорганизованным человеком, и состояние его кабинета немного смущает.
— Понятно. — Лиллиан тяжело сглотнула. — И что ты уже узнал о нем?