— Да, это ее отец.
— Расскажите мне все, что знаете, — попросил Селби.
— Она приезжая. Приехала в Сан-Диего повидаться с отцом, и в десять вечера ее сбила машина. Ее доставили к нам без сознания, и она не приходила в себя до четырех утра, если не ошибаюсь… Я не ручаюсь за абсолютную точность информации. Мое дежурство началось лишь в девять утра. К этому времени уже удалось выяснить, как ее зовут и отыскать отца.
— Продолжайте, — сказал Селби.
— Отец оплатил отдельную палату, двух сиделок. Я дежурила до вечера. На следующий день вновь была моя смена. При мне она и скончалась.
— Вы случайно не слышали, о чем Марсия говорила с отцом? — поинтересовался Селби.
Сиделка покосилась на него с подозрением.
— А что, собственно, вас интересует, мистер Селби?
— Придется выложить карты на стол, — сказал Селби. — Тело Эмиля Уоткинса было обнаружено в нашем автокемпинге. Он отравился газом.
Сестра произнесла задумчиво:
— Не удивительно, что он покончил с собой.
— Это не самоубийство, — сказал Селби. — Его нашли с заряженным револьвером в руках.
Сестра стояла на своем с упрямством человека, ставшего жертвой самовнушения:
— Это самоубийство, что же еще!
— Может, все-таки вспомните что-нибудь из разговоров отца с дочерью? — настаивал Селби.
— Вряд ли, — заявила она. — Ведь существует профессиональная тайна.
Селби проявил не меньшее упорство.
— Я настаиваю на ответе. Это очень важно. В конце концов оба ушли из жизни и ваша откровенность никому не повредит.
Неожиданно мисс Диксон уступила.
— Ладно, мистер Селби. Кое-что я и впрямь слышала. Хотя доктор и не велел ей разговаривать, они сказали друг другу столько, что у меня сложилось связное представление об их жизни. Ее мать умерла давно, отец один воспитывал осиротевшую дочь. А был он человеком старой закалки — суровые правила, доброе сердце и бескомпромиссная мораль. Девочка превратилась в девушку, а став девушкой, сбежала из дому с возлюбленным. Она рассчитывала выйти замуж, но он на ней не женился. У нее родился ребенок… О ребенке она и говорила с отцом перед смертью.
— А поконкретней? — уточнил Селби.
— Он хотел узнать, где находится его внучка и все такое прочее. Он хотел сделать для нее все, что может… Как вам рассказать, чтоб было понятно? Такая драма! Меня мучило желание вмешаться, помочь. Она умирала. Об этом знали и мы, и она, и ее отец знал. Он был преисполнен любви к дочери и мечтал о том, что перенесет свое чувство на внучку. И все-таки считал ребенка плодом греха. А мисс Уоткинс прямо заявила, что ему не видать ребенка, раз он придерживается таких убеждений. Верно, сама немало настрадалась в детстве. Она была очень эмоциональная, импульсивная — полная противоположность отцу. Он сидел у ее постели с вечно поджатыми губами. По щекам слезы текут, но ни малейшего признака прощения. Ясно было, о чем он думает: дочь грешила, расплата за грехи — смерть. И Марсия отказалась говорить о дочери.