Унисоны (Садовский) - страница 17

На первую страницу
Не требуя наград,
Уходят дни — а ну их,
Иду не в рай, не в ад.
И только сожаленье
О скорости пути,
Стремительно, сложенье
Попробуй не пусти!
* * *
Строчки, строчки
И без продолженья…
Так ли мысли мои коротки,
Есть опасность простого сложенья
Разорвут на чужие ростки,
А когда словно капли в потоке
Или плавность воды у запруд,
Унесут меня струи и строки,
В недоступную даль увлекут.
1998
* * *
Волненье,
Но прекрасно пелось,
Тринадцатым был даже класс!
Число и дом!
Куда же делась
Та пятница?
Не отреклась?
Гонимые не суеверьем,
А бесшабашною мечтой,
Стучались мы к искусству в двери
Навечно,
А не на постой.
Крылом фортуны не задеты,
Но до вершин вознесены,
Сменяли игреки и зэты
На восхитительные сны…
Тогда мы верили, что сказки
Сумеем в были воплотить,
И шли открыто без опаски,
И не за что себя корить.
Народной массой одолели
День и число, и номер класса,
И быль, как сказка, в самом деле,
И нет нам удержа и спаса.
1998
* * *
Я не сумею тебе рассказать,
Слышал ли, как вы меня хоронили…
Лучше при жизни опять и опять
Мне говорить, что меня вы любили…
Редко придете меня навестить,
Или со временем и не придете,
Это заранее просто простить,
Так приходите сейчас, по охоте…
Может, и стану я рядом витать,
Но показать это вам не сумею,
Лучше, чем песней за сценою стать,
К вам дотянуться рукою своею.
Жизнь жестоко диктует порой,
Но чтобы ей до конца насладиться,
Может, носиться в ней не по прямой,
Чтоб не тянуло назад возвратиться.
1998
* * *
Пугают даты под стихами,
Над чащей сосен петухи.
Полутона в вороньей гамме.
Почти замолены грехи.
Умеет за глухой оградой
Взгляд различить и тон, и суть.
И непомерною наградой
Считаешь каждое чуть-чуть.
1998
* * *
Я опять на часы не гляжу.
Слишком рано детей разбужу.
Что со мной? Нетерпения зуд.
Жизнь короткая — долог мой суд.
И вы будете тоже мечтать,
Чтобы мог вас мой голос поднять,
Но никак не вернуть, не забыть,
И вы станете детям звонить…
1998

Петербургские ночи

Пыльный ветер по стылой Фонтанке,
В Шереметьевском доме окно,
Можно в горькую тайну изнанки
Заглянуть сквозь него заодно.
До Цепного моста недалеко:
Только окна твои миновать
И подъезд недреманного ока,
Чтоб вернуться от Летнего вспять.
Все круженье,
круженье,
круженье,
Нету силы идти напролом,
Окружение, как окруженье,
Неразъемность наручников — дом.
В этом городе полном печали
Строк, отлитых на все времена,
Сколько душ свою ночь повстречали
Под приютом безмолвным окна.
К Черной речке теперь пешеходом,
Незастроенным веком мечты,
И больнее печаль с каждым годом,
И разведены ночью мосты.
* * *
Письма — это совсем не бумага,
Не отчаянья мрак по ночам,
Эти строки при свете — отвага
Следующая страница