Она не увидела ничего из того, на что так надеялась - ни домов, ни огней, лишь только широкая, поросшая высокой травой равнина. А что, если там действительно ничего нет - одно лишь море, и все? Таким образом она окажется в ловушке, в западне. Сейчас об этом не хотелось даже думать. Быстрее, сказала она себе, - не мешкай. - Утомившиеся легкие давали о себе знать колющей, холодной болью в груди. Шум прибоя становился все громче; значит море где-то совсем недалеко, скорее всего, прямо за лугом.
Затем она снова услышала - прямо у себя за спиной - топот бегущих ног, и поняла, что они догоняют ее. Она неслась вперед и сама удивлялась, откуда только силы взялись. А они тем временем заливисто смеялись, и смех их был ужасен - такой холодный, зловещий. Краем глаза она увидела, как несколько фигурок догнали ее, но продолжали бежать вровень с ней; бежали они легко, без видимых усилий, заглядывая ей в глаза, ухмыляясь, поблескивая в лунном свете оскалившимися зубами и искрящимися глазами.
Женщина прекрасно понимала, что находится в полнейшей беззащитности. Они же продолжали играть с ней, и потому ей не оставалось ничего иного, кроме как бежать вперед и надеяться - хотя надежды, в сущности, уже не было - на то, что когда-нибудь им надоест эта игра и они отстанут. Поблизости же по-прежнему не было ни одного дома. Значит, ей суждено умереть в одиночестве. Она услышала, как один из них заныл, совсем по-собачьи заскулил у нее за спиной, и тут же почувствовала, как что-то хлестнуло ее по ногам. Боль оказалась настолько резкой, неожиданной и сильной, что она едва не упала. Ну вот и все. Они окружили ее со всех сторон - выхода у нее уже не было. Женщина почувствовала, как ее желудок сжался в тугой комок, а сама она вот-вот сдастся под натиском ошеломляющей паники.
В тысячный раз она проклинала себя за то, что остановила тогда машину, за то, что вздумала разыграть эдакую добросердечную самаритянку. Но ведь и в самом деле чудовищно было видеть маленькую девчушку, которая в полном одиночестве ковыляет по темной, пустынной дороге. Стоило ей сделать поворот, как она тотчас же увидела ее: платьице разорвано почти до пупа, высвеченные фарами ручонки прижались к лицу, словно в тщетной попытке унять поток слез. На вид ей было лет шесть, не больше.
Она остановила машину и подошла к ребенку, думая про себя: "Несчастный случай? Изнасилование?" Но вот девочка подняла на нее свои внимательные, темные глаза, в которых не было ни малейшего намека на слезы, и неожиданно улыбнулась. Было в ее манерах нечто такое, что заставило женщину резко обернуться, посмотреть в сторону машины - и тут она увидела их, стоящих у нее за спиной, отрезавших ей путь назад.