— Почему — пятьдесят восемь?
— Ровно столько хозяйничали на Кубе янки.
Океанский бриз гудел и в кабинете, колебля жалюзи окон, вороша на столах бумаги.
Росарио сам, видимо, решил придерживаться энергичного лозунга над столом — поднялся, затянул ремень на животе, поправил кобуру:
— Нас ждут в народном имении в Пинар-дель-Рио. Поехали!
— Это далеко? Мы должны обернуться к вечеру — готовимся к отходу.
— Нет проблем!..
Отечественный, львовский, взятый в управлении порта автобус осваивал живописнейшую дорогу. Поехал даже боцман Храпченко. Комсорг Жора дирижировал, одессит Саша бренчал на гитаре. Все дружно пели.
Росарио, держа микрофон у губ, исполнял роль гида.
Шоссе оторвалось от моря, и теперь по обеим сторонам тянулись невысокие горы с возделанными по склонам полями, на границе земли и неба ровняли строй белоствольные королевские пальмы, а вдоль дороги, в кофейнях-кантинах, восседали на стульчиках перед стойками мужчины в широкополых шляпах.
Дорога — именно она создает представление о стране. Первое впечатление, которое остается самым ярким. Разве не запомнил Лаптев на всю жизнь ревущий грузовик с ящиками снарядов в кузове и испанца, метнувшего в Лену золотое ядро апельсина?.. Странно... Образ той гибкой девчонки с растрепавшимися волосами не желал совмещаться с нынешней Леной.
Андрей Петрович прислушался к голосу гида. Росарио рассказывал:
— Куба — это материк в миниатюре. На острове есть почти все, что характерно для обширных континентов: горы и равнины, леса и саванны, реки и озера, болота и пустыни. Год здесь не делится на привычные весну, лето, осень, зиму, а разграничен на два сезона: сухой, с декабря по апрель, и влажный — все остальное время. Кубу отличает постоянство температур. Средняя январская равна двадцати одному градусу, средняя августовская — двадцати восьми, а среднегодовая — двадцати четырем.
— Посмотрите налево! Посмотрите направо!.. Обратите внимание на цвет земли. Нет, это не битый кирпич — это матанса, краснозем, самая богатая почва в мире. Она так плодородна, что практически неистощима. На Гаити, в Перу и на Ямайке сахарный тростник дает урожаи три-четыре года, а здесь — восемь и десять лет. Есть плантации, где его посадили и сто лет назад. С той поры только и руби в сафру — срубил, жди следующего урожая. Представьте себе, если бы так можно было выращивать хлеб — не сеять, а лишь жать? Учтите к тому же еще и то, что кубинский тростник — самый сладкий в мире.
— Я читал, сахарным тростником одарил Кубу Христофор Колумб? — продемонстрировал свою эрудицию Жора.