Еще в детстве я выбрал себе одну профессию — военного. Разубеждения отца о том, что это самая трудная профессия, которая съедает человека целиком, наоборот укрепили детское воображение. Как губка я впитывал все, что касалось Вооруженных Сил. Воинские звания от рядового до маршала, военно-морские звания, названия орденов, стрелковое оружие и его особенности и т. п.
С детских пор мне запомнилось описание Гангутского сражения, руководимого царем Петром I. В то время в историографии этот царь представлялся чуть ли не первым коммунистом в России, построившим на обломках старорежимной России новое государство и прорубивший окно в Европу.
Царь сам производил разведку и рекогносцировку места будущего сражения, а для введения в заблуждение противника инсценировал перетаскивание русских галер к южной оконечности Гангутского полуострова. Шведы поверили в это и поплатились жесточайшим поражением.
Наша эскадра вернулась в Петербург, ведя за собой плененные шведские корабли. На мосту у Петропавловской крепости была сооружена триумфальная арка. На ней в числе других висела картина — двуглавый российский орел держит в когтях слона. Название шведского фрегата «Элефант» в переводе означало «Слон». Под картиной была надпись: «Орел мух не ловит».
Представляете, какая гордость у нас, мальчишек, была за эту победу и за то, что мы русские. Мы брали на лодочной станции на прокат прогулочные лодки и больше таскали их по песчаным берегам слияния двух российских рек Вятки и Чепцы, изображая русских моряков. Мы так играли, пока не перевернулись в самом широком месте слияния двух рек. Лодка не потонула, потому что была деревянной, и это нас спасло, так как мы не настолько хорошо умели плавать, чтобы добраться до любого из берегов.
Больше всего меня огорчило то, что в подаренные отцом старенькие часы «Победа» налилась вода, и я был уверен в том, что они больше ходить не будут. Когда мы обсыхали в доме у одного из друзей, я открыл часы, вылил из них воду и положил их на батарею отопления. Часы высохли и вновь пошли, и я их носил до второго курса училища, пока случайно не разбил при тренировке быстрой посадки в бронетранспортер.
Нас, мальчишек, всегда тянуло к военным. Маленькое стрельбище конвойной части мы излазили вдоль и поперек. Гильзы, пули со следами нарезов были нашими игрушками. Играли только в войну, и никто не хотел быть немцем. Нашли выход — играли в наших и не наших. Делали деревянные автоматы и почему-то у большинства получались немецкие, те, которые все называли «шмайсеры», хотя на самом деле это были МР-40 (машиненпистоле образца 1940 г.), а не наш «ППШ» (пистолет-пулемет системы Шпагина). Для «ППШ» нужно было делать срез с бревна в виде дискового магазина для патронов, а пацанам трудновато это было сделать. Для «шмайсера» подходил любой деревянный брусок, имитировавший магазин с патронами.