В эти дни я помногу ходила, проводила значительную часть времени в одиночестве, поскольку, если работала утром, то в этот день уже не бралась за кисти. Сразу после обеда я нуждалась в отдыхе, а после четырех часов освещение было уже недостаточным.
Я утратила живой интерес к городу. Теперь брела, куда глаза глядят, не интересуясь более ни красотой Парижа, ни древностью его памятников. Передо мной постоянно маячила моя неразрешимая проблема.
Однажды я присела отдохнуть возле Cafй Anglais, за одним из маленьких столиков под белым зонтиком. Уже было довольно прохладно, поскольку стоял сентябрь и в воздухе чувствовалось дыхание осени. Я лениво размышляла над тем, как долго еще можно будет сидеть вот так на улице, пить кофе и наблюдать за прохожими.
И вдруг меня кто-то окликнул.
— Здравствуйте, это опять вы?
Передо мной стояла Николь де Сент-Жиль.
— Можно присесть за ваш столик? — продолжала она. — Я бы хотела выпить кофе. — Затем окликнула гарсона, заказала кофе и внимательно посмотрела на меня. — У вас встревоженный вид. Как идет работа?
— С работой все хорошо.
— Как же вам повезло иметь такой дар! Мне кажется, талант… способен компенсировать очень многое… если не все.
Она снова пристально взглянула на меня и негромко произнесла:
— Расскажите о своих проблемах. Быть может, я могла бы вам помочь.
Возможно, причиной тому было участие, написанное на ее лице. Возможно, все дело было в ее ласковом голосе. А может быть, я была в таком отчаянии, что мне уже было все равно. Так или иначе, но с моих губ сорвалось:
— У меня будет ребенок.
Она нахмурилась и проговорила:
— Здесь не самое удачное место для такого разговора.
Я покачала головой.
— Не знаю, почему я вам об этом сказала.
Ей принесли кофе, и она рассеянно его помешивала.
— Потому что должны были кому-то сказать, — вздохнула она. — И я рада, что снова встретила вас. Пойдемте ко мне. Там никто не будет мешать, и мы сможем обо всем поговорить. Успокойтесь. Я уверена, что смогу вам помочь. Видите ли, это не такая уж необычная ситуация. Подобное случалось всегда… множество раз. Главное — не терять голову.
К своему удивлению, я испытала невероятное облегчение. Николь допила кофе, расплатилась с гарсоном, наняла фиакр, и мы укатили вместе.
Экипаж остановился у белого четырехэтажного дома на одной из тихих улиц неподалеку от бульвара Сен-Мишель.
— Вот мы и дома, — сказала Николь и направилась к высоким резным дверям, охраняемым каменными львами. Войдя, мы оказались в довольно просторном холле с элегантной лепниной на потолке. Здесь перед нами предстал какой-то мужчина, как я догадалась, консьерж.