Кендал подошел к барону и широко улыбнулся. Я заметила, как смягчилось суровое лицо владельца феодального замка, когда он перевел взгляд на мальчика.
— Мне нравится ваш замок, — заявил Кендал. — Я хочу его осмотреть.
— Осмотришь, — пообещал барон.
— Когда?
— Скоро.
Вслед за принцессой мы прошли в столовую. Мне все здесь было хорошо знакомо. Барон сел у одного края стола, принцесса у другого, мы с Кендалом тоже расположились напротив друг друга. Стол был очень длинный, поэтому все мы будто бы затерялись среди такого обширного пространства.
Сначала подали суп. Его было легко есть, и он в данный момент являлся самой полезной для нас пищей. После четырех месяцев лишений нам предстояло лишь постепенно и осторожно приспосабливаться к перевариванию обычной пищи. При виде такого количества и так соблазнительно пахнувшей еды безумно хотелось наброситься на нее и взять реванш за все месяцы лишений, однако все мы, включая и Кендала, хорошо знали, что не имеем права поддаваться такому порыву.
— Расскажите о чудовищных испытаниях, которые вам пришлось пережить, — заговорила принцесса. — Мы, разумеется, знали, что барон в Париже, и очень боялись, что никогда уже его не увидим.
— Могу себе представить, как ты была шокирована, когда я все же вернулся, — холодно произнес барон.
Уголки ее рта нервно дрогнули, и его супруга улыбнулась, будто бы в ответ на шутку.
— Каждый день мы ожидали вестей от него, — продолжила она. — И не знали, что будет с нами. Эти ужасные немцы…
— Французы потерпели позорнейшее поражение, — изрек барон, — последствия которого будут самыми неблагоприятными для побежденных. Затем, я полагаю, они начнут отстраивать все разрушенное. И так до следующего раза…
— Барон не считает себя французом, — пояснила принцесса.
— Их тактика была ошибочна и порочна с самого начала, — продолжал он. — Феноменальная глупость, которая не могла окончиться ничем иным!
— А тут есть темницы? — поинтересовался Кендал.
— Есть, — ответил барон. — Я тебе их покажу.
— А в них кто-нибудь сидит?
— Не думаю. Впрочем, завтра сходим, посмотрим.
— Принцесса, хочу выразить вам сердечную благодарность за гостеприимство, — обратилась я к Мари-Клод.
— Ваш приезд — большая честь для нас, мадемуазель Коллисон, — ответила она, сделав ударение на слове «мадемуазель». — Под нашей крышей гостит столь выдающийся художник… «Люди создают королей, но только Бог может создать художника»… Мадемуазель сообщила мне об этом во время нашей первой встречи. Вы помните об этом, мадемуазель?
Я обратила внимание на то, что ее манера поведения была несколько вызывающей. И поняла, что она до сих пор боится барона. Она почти не изменилась с того первого вечера в ее доме, когда она под видом служанки явилась в мою спальню.