Вначале Вильгельм не понравился Кендалу. Он даже спросил меня, обязан ли он общаться с этим неинтересным мальчиком.
— Он бегает намного медленнее, чем я, — презрительно заявил мой сын.
— Именно поэтому ты и должен стать ему другом.
— Кроме того, он очень глупый.
— Это ты так думаешь. Кто знает, возможно, ты ему тоже кажешься глупым.
Такой подход ошеломил Кендала, и он призадумался. Позже я заметила, что он внимательно наблюдает за Вильгельмом, видимо пытаясь понять, в чем заключается истинная ценность того или иного человека.
Когда Вильгельм смог решить арифметическую задачу быстрее Кендала, это стало поворотным моментом в их отношениях. Об этом мне рассказала Жанна. Кендал получил доказательство того, что кое в чем Вильгельм превосходит его, и это послужило для него хорошим уроком.
Жанна умела обращаться с детьми. Она устанавливала правила, которые никому не позволялось нарушать, и, похоже, мальчики это понимали и принимали. То, что Кендал является лидером в играх, не вызывало сомнений, но на уроках Вильгельм, как правило, первым находил правильный ответ.
— Иногда я позволяю им хитрить, — делилась со мной Жанна. — Главное то, чтобы они оставались друзьями. Поэтому я делаю вид, что не замечаю, когда Вильгельм подсказывает Кендалу решение задачи. А Кендал начинает понимать, что если он быстрее бегает и лучше ездит на пони, а тем более если он на какой-то дюйм выше ростом, это отнюдь не делает его лучше Вильгельма.
В мое распоряжение предоставили ту самую комнату, где я в прошлый раз работала над портретом барона. Теперь я могла опять заняться живописью. Мальчики часто заходили туда, потому что Кендал очень любил рисовать.
Я дала краски и Вильгельму. Однако глядя на его рисунки, поняла, что художником он не будет.
— Попробуй рисовать карандашом, — предложила я ему. — А потом уже сможешь взяться за краски. Но вначале рисуй карандашом.
Вильгельм тогда нарисовал карандашом чье-то лицо, но я не могла понять, кого он хотел изобразить.
— Это мой папа, — пояснил он. — Видите… большой и сильный. Самый сильный человек в мире.
— Не похоже, — заявил Кендал, схватил карандаш и тут же сделал набросок, который и в самом деле очень напоминал барона.
На Вильгельма это произвело сильное впечатление. Он с грустью посмотрел на меня.
— Я очень хотел бы так хорошо нарисовать папу, — вздохнул малыш.
Я положила руку ему на плечо и заявила самым беспечным тоном:
— Гляди веселей, Вильгельм. Твой рисунок тоже неплох. Пойми, невозможно уметь все на свете делать хорошо. Мадемуазель Жанна говорит, что ты очень быстро решаешь примеры.